Одержимый

— Скорее дадут по шапке, — неуклюже сострил я.

— Кто же в этом виноват? — Чернышёв изобразил на лице чрезвычайную работу мысли и, озарённый, хлопнул ладонью по колену. — Бьюсь об заклад — однообразное, недостаточно калорийное питание! Говорил же я Любе — икры и балыка бери побольше, а она… Неужто не угадал? Ладно. Чернышёв виноват?

— В значительной мере.

— Ай-ай, как подвёл, — сокрушённо пробормотал Чернышёв и вдруг уставился на меня острым взглядом. — А как бы ты поступил на моем месте? Ну?

Я промолчал.

— Боишься оскорбить? — с вызовом, теперь уже без всякого глумления спросил он. — А ты не бойся, если уж сама Маша… одним словом, тебе разрешается. Ну? Разочарован?

— Да.

— Тем, что Чернышёв поднял ручки кверху?

— Да.

— А почему, не знаешь?

— Вы не пожелали со мной объясниться.

— Верно, — мрачно подтвердил Чернышёва, — не пожелал. А теперь уж всё равно скажу. Мне, Паша, до пенсии четырнадцать лет; иной раз приснится, что остался без моря, — ночь ко всем, чертям, я без моря не могу, Паша. Отбери у меня «Дежнева» — и приходи на капитанское кладбище с большущим букетом, цветов. А Виктор Сергеич Корсаков грозился отобрать!

— Вы имеете в виду ту злосчастную радиограмму?

— От начальника, управления? Ерунда, кого-кого, а Чернышёва он в обиду не даст! В тот самый вечер Корсаков имел со мной доверительную беседу. В гости пришёл, чай пил, остроумно шутил, про семью свою рассказывал — ну, брата не надо, друг до гробовой доски! И между прочим, вскользь, этак совершенно случайно упомянул, что женат на родной сестре заместителя нашего министра, который что хошь для зятя сделает, любого капитана усадит за самый обшарпанный канцелярский стол — до пенсии бумаги регистрировать. Поверь, Паша, этот усадит — всесильный человек, захочет найти у Чернышёва блоху, глазом не успеешь моргнуть, как найдёт. Ну, как бы ты повёл себя на моем месте? Не знаешь? То-то, сила солому ломит, получил по морде — облизнись и делай вид, что только о таком знаке внимания и мечтал…

— Так вот почему мы стреляем из пушки по воробьям…

— А вот это баранья чушь! — с живостью возразил Чернышёв. — Очень важные вещи изучены, рекомендации правильные подготовлены… о том, как быстро надо уходить из зоны обледенения. Опять же Баландину от рыбаков низкий поклон, Ерофееву и Кудрейко… Не говори, много сделано… в пределах земной атмосферы, до космоса — это я, Паша, образно — руки у нас не дотянулись. Закончим экспедицию, благодарности получим, Виктор Сергеич монографию напишет и один экземплярчик — хочешь пари? — с дарственной надписью пришлёт. Он теперь во мне души не чает — Виктор Сергеич, уж очень вы, говорит, Алексей Архипыч, умный и покладистый человек. Такие дела, Паша. Значит, надумал уходить?

— Меня тигроловы в тайгу приглашают, — невпопад сказал я.

Чернышёв оживился:

— Ты про Лыкова напиши, он у нас крупный специалист по тиграм. Позапрошлым летом поехал на мотоцикле в тайгу, у него в деревне старики живут, и вдруг навстречу тигр — здесь они непуганые, наглые, знают, что заповедник. Антоныч брык в обморок, а тигр подошёл, оттащил его в кусты и листьями забросал, сытый был, на завтра полакомиться оставил.

— Брехня, — сказал я.

— Я тоже так думаю, — кивнул Чернышёв, — хотя Филя божится, что не брехня. Он следом ехал и очень удивился — мотоцикл валяется, а тут Лыков из кустов выполз, весь в листьях и это… помыться ему очень было необходимо. Так что, Паша, первым делом запасись двумя сменами белья, очень нужная вещь при охоте на тигра. Мы посмеялись, поговорили о том, о сём; Чернышёв зевнул и взглянул на часы. Я встал и с тяжёлым сердцем стал прощаться.

— Спасибо за все, Архипыч, пойду укладываться. Списываюсь.

— Да, да, — пробормотал Чернышёв, делая вид, что пытается что-то вспомнить. — Тьфу ты, дьявол, забыл, я ведь хотел в ресторан тебя пригласить, столик обеспечен: друг директором работает.

— Сан Саныч? — усмехнулся я.

— Он, — не моргнув глазом, подтвердил Чернышёв. — Посидим вчетвером, потравим, кваску медового попьём, а?

— С кем это?

Чернышёв широко открыл глаза и дёрнул себя за нос.

— Как… разве не говорил, что они приехали? Ну, Маша с Инной?

Я вздохнул.

— Зачем?

— Инна будет выступать на судах по приглашению знатных рыбаков тралового флота. И Маша с ней, как эта… компаньонка, бесплатное приложение, тётку у себя поселила за дочками присматривать. Так что брейся, Паша, штаны утюжь и сапоги ваксой надраивай. Хочешь, «Шипру» дам? А то в ресторан всякую шантрапу не пускают. В девятнадцать ноль-ноль, договорились?

— Жаль, не смогу. — Я по возможности равнодушно зевнул. — Никите обещал вечером в шахматы сгонять.

— Раз обещал, то конечно. — Чернышёв изобразил понимание. — Привет-то хоть передать?

— Непременно передайте, — попросил я, вставая. — Самый тёплый, удачи, мол, и счастья.