Одержимый

– Клянусь, не знаю! – Меркулов приложил обе руки к сердцу. – Потому и к тебе пришел, Григорий Алексеевич! Надеюсь, что ты по своим каналам сумеешь выяснить, кто это такой, ну, и... В общем, может, поговоришь как-то с человеком? Ну, объяснишь, в конце концов, что работа у меня такая. Я ведь и в самом деле стольким помог! А что какие-то промахи бывают, так это жизнь. Без ошибок не получается. Но ведь можно же как-то договориться! Зачем сразу месть? Зачем этот закон гор? У нас тут местность ровная...

– Это ты хорошо сказал – у нас закон гор не действует, – скупо улыбнулся Василевский. – У нас законы свои. И ты их знаешь. Ты мне помог, я тебе помог. Эти законы веками существуют, и не нам их отменять... Значит, говоришь, по телефону тебе звонит? Ну а с какого номера? Теперь же это определить пара пустяков.

– А что с них толку, с номеров этих? – пожал плечами Меркулов. – Он с городских автоматов звонит. Всегда с разных. И тем более ночью. Кого я буду ночью будить?

– А ментов? – прищурился Василевский. – Моя милиция меня бережет – так вроде?

– Так-то оно так, – протянул Меркулов, отводя взгляд. – Да не совсем. Мы хотя все юристы, да по-разному юристы. И не обо всем я могу рассказать милиционеру. И он мне обо всем не расскажет – ты знаешь.

– Тоже правильно! – засмеялся Василевский. – Все ты верно говоришь, Виктор Денисыч, а вот за помощью ко мне пришел. Это что значит? Значит, не всегда тебя твой язык выручает, а? Есть моменты, которые языком не разрулишь!

«Коробит тебя, что благодаря мне ты на нарах не паришься! – зло подумал Меркулов. – Вот теперь и пыжишься, доказываешь, что и без меня король. Король-то король, но не без моей помощи тоже. Так что уж лучше бы заткнулся и переходил к делу. Все равно на меня твои сентенции не действуют. Башка-то у меня, пожалуй, получше твоего варит».

Но эти мысли за пределы его черепной коробки не вышли. Наоборот, Меркулов смущенно улыбнулся, зная, что это должно понравиться Василевскому и признался:

– Твоя правда! Потому и пришел.

– Ну и правильно сделал, – важно объявил хозяин. – Я тебя тоже уважаю. Ты наш человек, Денисыч. А твоего отморозка мы вмиг прищучим. Я не думаю, что это крупная фигура. Так, рвань какая-нибудь. Сейчас ведь многие голову поднимать стали. Ума нет, вот и поднимают. Потом, когда им эти головы поотшибают, что-то в ней проясняется, а уже поздно... В общем, ты не расстраивайся. Найдем мы этого ублюдка. А сегодня для твоего спокойствия я с тобой парочку ребят отправлю, не возражаешь? Переночуют они у тебя, а когда этот хмырь позвонит, они с ним вместо тебя поговорят. Они умеют с такими разговаривать. У него сразу желание пропадет тебе кровь портить. Он ведь позвонит сегодня, как ты думаешь?

– Он каждую ночь звонит, – хмуро сообщил Меркулов.

– Ну, значит, сегодня будет звонить в последний раз! – заявил хозяин, хлопая ладонью по кожаному подлокотнику и вставая. – Сейчас я распоряжусь, Денисыч, и все у нас будет путем!

К Меркулову Бешеный Гарик отправил двух парней – Сима и Костыля. Костыль был ничем не примечательный бугай лет двадцати семи с маленьким лбом и вечно насупленными бровями. Он имел две страсти – к сладостям и к хорошей одежде. Он всегда одевался на редкость чисто, аккуратно и по-своему изысканно, покупая пиджаки и рубашки только в самых дорогих магазинах. Правда, на его квадратной фигуре любая одежда выглядела кургузой, но тут уж поделать было ничего нельзя. Но с этим человеком хотя бы можно было общаться. Или не общаться. Любому общению он предпочитал коробку конфет или пирожное с кремом. Сим казался куда противнее. Это был худощавый, жилистый парень с ехидным выражением лица и противным голосом. В душе Меркулов предпочел бы выслушать лишний раз угрозы по телефону, чем голос Сима. Тем более что тот постоянно высмеивал всех, кто с ним общался. Уважения он не имел ни к кому, кроме своего непосредственного хозяина. Бешеный Гарик испытывал к своему слуге слабость и многое ему прощал. Меркулов сознавал, что ему предстоит нелегкая ночь, но изменить уже ничего не мог.

В большой пятикомнатной квартире Меркулова было где расположиться. Жену с двумя детьми он отправил в Москву, как только начались угрожающие звонки – не хотелось рисковать, тем более что жена давно уже сама набивалась на московский променад. Она увезла с собой кучу денег, и Меркулов с ужасом думал о том, какой грандиозный шоппинг она устроит в столице. Но жену свою он любил и ради ее безопасности был готов поступиться материальными ценностями.