Одержимый

Зверь не сводил с него взгляда, нервно хлеща хвостом по бокам. Готовит пакость, или просто волнуется?

— Спокойно, тут нет ничего опасного, — присев напротив мягко сказал Лёха. — Обыкновенные румяна. Ты знаешь, что это такое?

Зверь вновь кивнул.

— Ну вот, — обрадовался Стриж. — Я дуну их тебе в морду, станешь румяный и красивый. И сделаешь вид, что крепко-крепко уснул. Понял?

Дождавшись подтверждения, он открыл шкатулку и осторожно подул. Саблезубый оглушительно чихнул, забрызгав Лёху слюной, мотнул мордой, пошатнулся и медленно завалился набок.

Премию «Оскар» этому лохматому! А Стрижу — премию Дарвина, если окажется, что саблезубый просто решил дождаться, пока наивный и явно туповатый земляк откроет его клетку, да ещё и зайдёт внутрь.

Лёха взял протянутую Райной верёвку, глубоко вдохнул, выдохнул, и открыл клетку.

Саблезубый не шевелился.

«Если он тебя разорвёт — я залатаю тебя ровно до жизнеспособного состояния, — пообещала Белочка. — Будешь страдать от боли в ранах и ссаться под себя».

«Звучит оптимистично», — мысленно ответил Стриж, присаживаясь у лап саблезуба.

Вокруг собрались Кречеты, с интересом наблюдая за действиями «главного дознавателя». Сочувствия не было ни в одном — только любопытство.

«Именно о таком дружном коллективе я и мечтал, — поделился Лёха с демоном. — Заботливые коллеги и очаровашка-демон».

«Не подлизывайся», — хмуро отозвалась Белочка.

Демон точно не пребывала в восторге от затеи своего носителя.

Пока Лёха связывал саблезуба, с него сошло семь потов. Дело было не только в постоянном ожидании подставы: зверь был огромный, мощный, но при этом мягкий и текучий. Такому поди свяжи лапы. Плюс делать всё нужно было предельно осторожно — померещься зверюге, что его хотят кинуть, и то, что останется от Стрижа, будет проще закрасить, чем отскоблить от клетки.

Закончив работу, Лёха критически осмотрел узлы. Вроде выглядело надёжно, но давать голову на отсечение, что кошак не сумеет высвободиться, он бы не дал.

— Вытаскиваем! — скомандовала Райна своим людям. — Телегу уничтожьте. Пустышка напала вместе с виконтом, мы повязали её для графини. Ясно?

— Так точно, — за всех отозвался один из офицеров.

Остальные воины рассматривали зверя без всякого энтузиазма — волочь на себе с полтонны кошатины не улыбалось никому. Но такова уж солдатская доля: приказали — выполняй.

Лёха в приготовлениях не участвовал. Делая вид, что осматривает зверюгу, он коротко пояснял собрату по несчастью расклады и дальнейшие перспективы. Если Лаура решит привязать пустотника к себе также, как до того его самого и Мию, тот должен понимать что происходит. При одной мысли о том, что может вытворить такой «малыш» от боли ритуала, Стрижу поплохело.

Представление готовили для дорогих гостей, которые должны были увидеть трупы Горностаев, торговый караван Кречетов. Телеги — вот они, набиты сундуками с серебряными птицами. Тела стащили в кучу, так что никто особенно не станет разбираться кто, откуда и чем атаковал. Один клан напал на другой, желая взять жирную добычу. Не рассчитали силы и поплатились. Обычное дело.

Зная маршрут каравана, Кречеты во главе с Райной устроили засаду недалеко от путевого камня. Немало способствовало успеху то, что большая часть Горностаев пребывала в благодушно-расслабленном состоянии, чувствуя себя победителями.

Место бойни располагалось в получасе галопа от путевого камня. Помимо удобного расположения местности — дорога проходила у подножия холма, густо заросшего кустарником, — это имело ещё одно немаловажное значение: легализация убийства по местным законам.

Как только Райна покинула крепость и вернулась к своим людям, один из них отправился через путевые камни к границе Кречетов, а оттуда галопом помчался к замку Ригана. В соответствии с планом, Лаура гостила у него — земли Ригана примыкали к границе и графиня, получив известие, могла оперативно прибыть к месту боя.

Что она и сделала. Едва гонец, откашлявшись от пыли, доложил о коварном нападении врага, Лаура немедленно приказала своим людям седлать коней и мчаться на помощь.

Естественно, золотой коготь Иветта, оставленная принцем в замке Кречетов, составляла графине компанию в визите вежливости к дядюшке. И стала невольной — в полном соответствии с планом, — свидетельницей появления гонца, принесшего весть о вероломном нападении Горностаев на торговый караван клана.

Кто в здравом уме захочет пропустить такое?

Прибывшая на место боя кавалькада выглядела внушительно. Не так, конечно, как сотня императорских гвардейцев, но всё равно три десятка конных латников были грозной силой.

Особенно впечатляюще выглядел Риган. И без того габаритами не уступающий саблезубу, в броне и верхом на огромном — наверное, даже крупнее Ветерка, — кауром жеребце, он вообще превратился в машину войны. Будь Стриж на месте демонов — меньше чем вдесятером ни за что не стал бы нападать на эту самоходную стальную башню.

Оружие дядюшки Лауры тоже внушало почтение: помимо меча у бедра и пики, в руке к седлу Риган приторочил булаву, достойную Ильи Муромца.