Одержимый

— К чему такая спешка, ваша светлость? — не скрывая недовольства. спросил телохранитель. — У нас половина — в хлам упились. На ногах от силы десятка полтора.

— Хватит и их, — оборвал его Стриж. — То — не твоя забота.

— Ваша жизнь — вот моя забота! — неожиданно упёрся телохранитель. — Нас будет семнадцать, с ценным грузом… И зачем?

— Не твоё дело, — повторил Лёха, начиная задумываться над убийством упрямого телохранителя. Нет, его что так, что эдак убивать, просто придётся сделать это раньше, чем планировалось.

Но телохранитель, зло стиснув зубы, молча поклонился и отошёл в сторону.

Значит, проживёт чуть дольше.

Лёха вошёл в спальню и озадаченно уставился на стойку с доспехами.

— Грёбаный конструктор «Сделай сам», — тихонько вздохнул он, изучая крепления.

К счастью, ничего особо сложного в процессе облачения в броню не оказалось. Пришлось только немного повозиться с горжетом — Стриж не сразу разобрался, как его правильно надевать.

Наконец, экипировавшись, он вышел из комнаты и, не обращая внимания на недовольный взгляд телохранителя, направился к лестнице.

Когда Лёха спустился во двор, уже начало светать. Проснулись некоторые слуги, среди которых он заметил говнюка, ткнувшего саблезубого палкой.

Ну что же, пока есть возможность, — надо осуществить наказание. Чтобы впредь неповадно было мучать беспомощных зверушек и пустотников.

— Ты, — ткнул он пальцев в слугу.

Тот замер на месте и нервно поклонился, по тону господина догадавшись, что чем-то проштрафился.

— Знаешь, сколько стоит этот зверь? — Стриж упёр руки в бока. — Дороже, чем ты со всеми потрохами! В десятки раз! Стража! Взять этого засранца!

Тут же рядом с перепуганным слугой нарисовалась пара стражников. Лёха огляделся и с удовольствием обнаружил ту саму палку рядом с клеткой саблезубого.

— Возьмите ту палку, — указал он, — и всыпьте недоумку полсотни ударов по заднице.

— Ваша светлость! — возопил слуга, падая на колени. — Помилуйте!

— Может, сотню? — Лёха сделал вид, что задумался.

Слуга икнул и заткнулся, глядя на него со страхом и мольбой.

— Нет, хватит и полусотни, — наконец смилостивился Стриж. — Приступайте.

Стражники подхватили слугу под руки и поволокли к конюшне, прихватив и орудие наказания.

«Всё же есть некоторая прелесть в феодализме», — резюмировал Лёха, с удовольствием слушая вопли наказанного. Орал слуга душевно, хотя с него ещё и штаны, наверное, стаскивать не начали.

— Груз в телеги, — неохотно вернувшись к делам, скомандовал он подошедшему офицеру.

Тот хоть и пропьянствовал ночь, на ногах стоял крепко. И команды слугам и подвернувшимся стражникам раздавал абсолютно трезвым голосом.

— Может, людей из дежурного эскадрона возьмём? — предложил телохранитель.

— Нет! — пресёк и эту инициативу Стриж. — Демонов, если что, кто будет сдерживать? Древние?

Телохранитель лишь раздражённо вздохнул.

— Для задуманного мной людей хватит, — вроде как подслащивая пилюлю добавил Стриж.

— И что же вы задумали, ваша светлость? — осторожно поинтересовался телохранитель.

Лёха подбоченился, с удовольствием глядя, как старательно настораживают уши слуги. Великолепно — чем больше свидетелей, тем лучше.

— Я сделаю то, что окончательно выдвинет меня на первое место среди наследников рода! — с пафосом заявил он. — Я получил новые сведения, которые позволят нам быстро и малыми силами взять самый ценный трофей.

Убедившись, что слова достигли множества ушей, Лёха жестом остановил одного из слуг и коротко приказал:

— Коня!

— Слушаюсь, ваша светлость! — и слуга дунул к конюшням.

Лёха готов был поспорить, что охота, с какой этот парень кинулся выполнять распоряжение, вызвана ещё и желанием посмотреть на наказание коллеги.

Визг наказуемого между тем перешёл в ультразвук.

«В опере ему петь надо, — с довольной усмешкой подумал Стриж. — Хосе Каррерас[15], мля».

Довольную усмешка на лице Стрижа продержалась ровно до момента, когда он увидел коня виконта. Здоровенная серая в яблоко тварь, от одного вида которой с визгом обратится в бегство любая волчья стая. Приделать к башке этой зверюги муляжи пушек — и готов имперский шагоход из «Звёздных войн». Стальной налобник и попона в цветах Горностаев зрительно увеличивали размеры лошади, окончательно превращая в монстра.

— Ваша светлость, — конюх с поклоном вручил поводья Стрижу.

Конь топнул копытом и фыркнул, выражая негодование ранним подъёмом.

— Принесите кусок сахару, — приказал Стриж, не торопясь в седло.

Если авторы исторических романов не врали, то рыцарские кони были достаточно злобными зверюгами. И, в отличие от людей, куда лучше чувствовали запахи. А Стрижу абсолютно не улыбалось огрести по башке копытом от коня, распознавшего подмену. Потому надо наладить контакт.

— Балуете вы его, ваша светлость, — с улыбкой резюмировал конюх. — Ветерок так вообще от рук отобъётся.

Лёха едва сдержал нервный смех, услышав кличку коня. По его мнению, серому чудищу куда больше подошло бы «Скала», или «Монумент», но никак не легкомысленное «Ветерок».