Одержимые сердца

Грудь разрывало чувство пустоты и неизбежности.

Все кончено. Навсегда.

– Но сможешь ли ты уйти от своих чувств ко мне? – вдруг насмешливо спросил Брэндон.

– Это не важно! Главное, что я, в отличие от тебя, уважаю себя! И я ухожу! – сердито воскликнула я в ответ.

– Ты можешь уйти! Но далеко ли? О, я знаю, как никто другой! – расхохотался Брэндон. Он был похож на умалишенного.

– Иди к черту! Думаешь, я поддамся своим чувствам и прогнусь под тебя? Моя гордость всегда была сильнее моего сердца! И я ухожу с гордо поднятой головой! А ты оставайся наедине со своим сумасшествием, или опять трахай смертных девок, похожих на твою драгоценную сучонку! Мне все равно! – крикнула ему я и вышла из библиотеки.

Я направилась прямиком в спальню, чтобы собрать вещи.

Странно, но у меня не было сил устраивать ему скандал, кричать на него и разбивать вдребезги все вокруг. Мой мир рухнул, но рухнул неслышно.

В спальне, открыв настежь огромный гардероб, я горько улыбнулась: здесь не было моей одежды. Все это купил Брэндон. Но не для меня, а чтобы видеть во мне Вайпер.

Пусть остается со всем этим барахлом – я куплю себе новое, верну настоящую себя, вновь стану вульгарной, сексуальной пожирательницей сердец! Отрежу эти темные волосы и больше никогда не надену карих линз!

Я была горда собой: я смогла уйти. Уйти достойно.

Я только что вырвала из своего сердца эту пиявку и растоптала ее ногами.

Не взяв ни одной вещи и не сказав Брэндону ни слова, я гордо покинула замок и, через открытые ворота, пошла по дороге, ведущей вон из поместья. Окруженная темнотой и запахами влажной земли и мха, я вдруг почувствовала себя живой. Я глубоко вдыхала эти запахи и улыбалась.

«Впереди – новая книга моей жизни! Старую я только что захлопнула и сожгла!» – с умиротворением подумала я, подходя к своему авто, ждущему меня на дороге.

Я уходила, не оборачиваясь. Покидала место моего порабощения.

Отныне Брэндон был в прошлом.

Заведя мотор, я поехала в Лондон.

На душе был покой. Но с каждой минутой, мои мысли наполнялись темнотой, а грудь – эмоциями. Мысли захватили меня в плен, мешали сконцентрироваться на пути. Слезы застилали мои глаза. Но я упрямо боролась с этой напастью и ехала вперед, не видя, куда.

«Значит, между Седриком и Брэндоном нет неприязни, – думала я. – Есть только обоюдная ненависть. Седрик ненавидит Брэндона за то, что тот заставлял страдать Вайпер, а Брэндон ненавидит Седрика за то, что та смертная любила его. И за то, что Седрик убил ее. И все. В сердце Брэндона нет места ни для кого, кроме нее. Нет места для меня! Я всегда думала, что, если Миша отвернется от меня – это будем самым невыносимым, что я когда-либо переживу в своей жизни. Но я ошибалась! Самое невыносимое произошло сейчас: вампир, которого я люблю, так безумно, так жгуче и неистово, предпочел меня смертной. Он любит ее. Смертную! И чтобы быть с ним, я должна быть похожей на нее! Отречься от себя, от своих принципов, от своей жизни и превратиться в эту чертову смертную! Это невыносимо… Невыносимо! Эта мысль убивает мое сознание, заставляет мою душу содрогаться от боли и рыдать от безысходности. Брэндон не любит меня! И никогда не полюбит! Но его условия – это Ад! Нет, нет! Я не подчинюсь! Я нашла в себе силы уйти и больше никогда не вернусь!»

Моя нога резко легла на тормоз, и автомобиль, громко взвизгнув, остановился. Я ударилась лбом о руль. Сама не понимая, что делаю, я вышла на дорогу и вперила взгляд назад, туда, где находился Брэндон. Мои легкие жег нестерпимый огонь, готовый сжечь меня и все вокруг. Прижав руки к груди, я тяжело задышала. Из моих глаз текли слезы. Мой рот широко раскрылся, и из горла вырвался громкий жуткий крик.

И мне вдруг стало намного легче. Теперь, как никогда, я была уверена в том, что сделала правильный выбор.

Я была свободна от плена Брэндона Грейсона.

Глава 27

Маришка встретила меня в аэропорту Вацвела Гавела и приняла в свои теплые сестринские объятия. Именно к ней тянулось мое сердце после разрыва с Брэндоном. Только Маришка могла понять меня, но, увы, я не могла рассказать ей о настоящей причине моего побега из Сансет-холла. Тайна Брэндона, как бы ни искушала меня тем, что о ней должен был бы узнать весь мир, хранилась в моем сердце. Я поклялась себе, что никто, кроме меня, Маркуса, Седрика и самого Брэндона никогда не узнает о том, что мистер Грейсон навсегда потерян для реального мира и живет в своем, розовом. Никто не узнает о том, что он влюблен в смертную – это была его тайна, и он был вправе ревностно хранить ее. Ведь, несмотря на всю мою ненависть к нему, все мои неразделенные чувства и эмоции, я не была такой уж мерзавкой, чтобы сделать то, что я в сердцах пообещала ему: выставить идиотом и слабаком перед всем нашим обществом. К тому же, в случае огласки, он упадет с пьедестала не один – он унесет меня за собой, в пучину насмехательств и сочувствия. А ни в насмешках, ни в сочувствии я не нуждалась.