Как ни странно, чужое недоверие не заставило биолога взбеситься, даже напротив. Он был очень взволнован и растерян, эти чувства нельзя было изобразить так убедительно, будь они наиграны, и социолог понял, что коллега говорит правду.
Радиотехник, лежа на животе рядом с биологом, тоже поднял свой бинокль, выискивая цель. Точно так же поступил и социолог. Они не переставали переговариваться.
– Как оно выглядело?
– Довольно большое, как мне показалось, сине-серое.
– На что похоже?
– На облако, – смутился биолог. – Бесформенная биомасса. Мне показалось, что она плыла. Но плыла очень быстро.
– Какой-то бред, – сказал радиотехник, человек крайне рациональный и прагматичный, но редкий авантюрист.
– Это могло быть неизвестное нам атмосферное явление или нечто в том же духе, – спокойно сказал социолог, не отрываясь от бинокля. – С чего ты решил, что оно живое?
– Не знаю, не знаю! Оно двигалось так… оно выглядело так… как живое, понимаете? Вы должны увидеть сами. Вы сразу поймете.
– Я ничего не вижу. Мне кажется, ты выдаешь желаемое за действительное.
– Подумать так легче всего, если знать мое фанатичное отношение к мифической фауне Эгиды. Но я действительно что-то видел. И я хочу проверить это.
– Только не говори, что собираешься спуститься в долину и потянуть всех за собой, – сказал социолог.
– Почему нет? Мы вооружены до зубов! А эти существа никогда не видели людей. Если это белковая форма жизни, то все неизвестное должно отпугивать их. Они не станут нападать первыми, – уверял биолог.
– Не думаю, что там кто-то есть.
– Тогда мы тем более должны спуститься! Если там никого нет, нет и опасности.
– Ты не так меня понял. Тебе могло показаться. В таком случае спускаться в долину не имеет смысла, – откликнулся социолог.
Его уравновешенная речь шла вразрез с восторженными скороговорками биолога.
– Ты просто не видел его, – настойчиво повторил биолог. – Если бы ты увидел, ты бы сам побежал туда, прыгнул прямо с обрыва.
– Даже если там есть кто-то, даже если оно разумно, в нынешних условиях, я имею в виду отсутствие связи, мы не имеем права вступать с этим в контакт, пока не сообщим обо всем и не получим дальнейших распоряжений.
Биолог убрал бинокль от лица и посмотрел на социолога поверх спины радиотехника, который лежал между ними.
– Что за черт, Гарри? Ты когда-нибудь делал хоть что-нибудь, не руководствуясь инструкцией? Ты надоел. С тобой разговаривать, словно конституцию читать. Скучно, непонятно, много лишних слов. Мы должны действовать!
Социолог убрал бинокль и тоже посмотрел на биолога поверх спины радиотехника. Радиотехник продолжал следить за долиной, усыпанной скоплениями небольших деревьев, кустарников и оврагов. Это было бы похоже на скучный земной пейзаж, если бы не специфические краски окружающего пейзажа, впрочем, уже привычные для глаз, ведь экспедиция высадилась на Эгиду-3 сутки назад. Скудная растительность имела цвет, более похожий на черный, чем на все остальные. Вся земля была песочного цвета, небо – временами пастельно-сиреневое, временами коралловое, временами мятное (это зависело от положения Эгиды-3 относительно ее солнца), и небольшая зеленая точка над горизонтом – естественный спутник планеты, который являлся притянутой на орбиту ледяной глыбой, отколовшейся, вероятно, от астероида, и прежде бесцельно блуждающей по космосу.
– Ты хоть когда-нибудь делал что-нибудь против правил? – прищурился биолог, глядя в бесцветные глаза социолога.
– Так много, что тебе и не снилось, Эндрю, – ответил Гарри. – И я жалею об этих поступках. Именно они научили меня осторожности, которой я стараюсь придерживаться.
– Никто не научится ездить на велосипеде, пока не упадет с него хоть раз.
– Это не тот случай. Ты занимаешься софизмом и подменой понятий. Прекрати этот цирк. Мы должны вернуться к маяку или хотя бы выйти из слепой зоны, чтобы получить указания.
– Тебе плевать на экспедицию! – повысил голос биолог.
– Мне не плевать на жизни людей, – холодно ответил социолог.
– Мы стоим на пороге, возможно, самого великого открытия для всего человечества, а ты не позволяешь его сделать, руководствуясь нелепыми и ненужными предосторожностями.
– Если это открытие может унести жизни всей экспедиции, то о нем так никто и не узнает. Пойми, Эндрю, ну, допустим, там кто-то есть, другая раса, да? Куда они от нас денутся? Зачем спешить?
– Я видел что-то, – негромко произнес радиотехник.
Биолог и социолог схватились за бинокли, позабыв о споре.
– Где?!
– На десять часов. Кажется, их там несколько. Это… это…
К ученым молча подполз один из военных и посмотрел в бинокль.
– Я вижу, – сказал социолог.
– Я тоже вижу, – сказал военный. – И мне это не нравится.
– А мне нравится, и даже очень, – взволнованно произнес биолог.
Он выглядел так, будто готов был вот-вот сорваться с места и побежать. Однако, не отрываясь от биноклей, он продолжал пререкаться с социологом.
– Послушайте, но это просто невозможно, – нахмурился социолог. – Наверняка иллюзия, какая-нибудь аномалия.
– Хватит, Гарри, ты сам видишь, что они живые. Мы обязаны спуститься к ним.