Одержимые

– Видишь, как странно получается, ты – Михаил, и я – Михаил! Не Ганс, не Джон и не Франсуа! Сколько людей, Миша, ты убил за последний месяц? – зловещим голосом спросил Гиви.

– Я не вбивав людей, я вбивав російських терористи! – тихо ответил снайпер.

– Андрюха, Степка и Колян вроде как собратья твои по крови! А бабулька с коровой – тоже террорист? А пацан на велосипеде? – ополченец с ненавистью смотрел в глаза врагу. – На русском отвечай, мразь!

– Я не знаю никаких бабок и велосипедистов, – ответил снайпер на чистом русском.

– Ну доказать твою вину несложно! Завтра винтарь на экспертизу отвезем: баллистическая, дактилоскопическая…, в общем следакам лучше знать! Ясно, герои сраные? Я вам устрою славу Украине! Вы обвиняетесь в преднамеренных убийствах граждан Донецкой народной республики, совершенных с особой жестокостью. Вас будут судить и ни на какие обмены не надейтесь, ясно? В общем так, Малой, забирай этих ублюдков. К утру хочу знать о них все…, даже то, что они сами забыли. Когда родились, когда крестились, когда последний раз ходили по большому! Кто знает, когда бабульку хоронят?

– Да, вроде, завтра третий день, – послышался неуверенный голос одного из ополченцев.

– Узнать точно! Вымпел, – обратился он к одному из командиров, – возьми людей, машину и съезди прямо сейчас! Если завтра, то вместе с этими енотами пойдем на похороны, пусть ближе посмотрят, каких террористов они отстреливают! Хоть могилку помогут закопать. Всем на отдых, караулы по расписанию дежурного офицера, и ты, Рыжик, ко мне!

– Ты давай, браток, только не дури! К тому же доказательств, что это твой снайпер, пока нет.

– Есть! – ответил Василий.

– Откуда? Какие?

– Почерк, Гиви! Я узнавал, еще тогда, когда мою…, он и раньше женщинам в сердце стрелял, а мужикам – в центр лба.

– Вот оно как? Что же ты сразу не сказал?

– Сглазить боялся. Мой он, Гиви, мой! Сердце так говорит, болит, спасу нет.

– Да сердце, брат, не обманешь! Ты только не дури, хорошо? Пообещай!

– Обещаю! Поговорю только с ним, даже пальцем не трону! Пусть по закону будет, только если к высшей мере приговорят, тогда я сам, ладно?

– Ладно! – согласился Гиви.

– Обещаешь?

– Обещаю!

Этой ночью Рыжик снова практически не спал. Редкие провалы в сон сопровождались душераздирающими разговорами с пленным снайпером, иногда мерещилась возлюбленная. Она сердилась и что-то объясняла, но что именно, Василий не разобрал. Он встал до подъема и медленно пошел к бочке с водой. Навстречу после утренней пробежки попалась Амазонка.

– Ой, Васька, это ты? Не признала даже! Что это с тобой? – удивленно спросила девушка.

– Сплю плохо в последнее время, – невнятно буркнул в ответ ополченец.

– Я про волосы? – в голосе Маши чувствовался испуг.

Парень добрался до умывальника и заглянул в зеркало. Отражение было совсем не похоже на того беззаботного весельчака, каким он был год назад. В зеркале уже не было того энергичного рубахи-парня. На него смотрел очень похожий, измученный мужик, много старше его двадцати трех лет, но главное было не это! Этот мужчина был абсолютно седым…

* * *

2009 г. Россия

Митя рос. Несмотря на учебу в коррекционном классе, он взрослел и развивался. Врожденный ум, смекалка и сообразительность иногда помогали ему схватывать учебный материал на лету. Однако хорошей учебе сильно препятствовали слабая память, рассеянность и лень. Родители понимали, с какими качествами сына нужно бороться и для начала попытались приучить его к чтению. Они считали его самым сильным средством для развития мозга, ведь оно не только развивает память, увеличивает словарный запас человека и помогает ему общаться. Чтение добавляет уверенности и снижает стресс, улучшает сон и концентрацию, делает человека творческим и развивает воображение.

– В общем для Мити – это то что нужно, – думали родители.

Но мальчик считал по-другому. Он делал все, чтобы не читать, и если все-таки приходилось брать в руки книгу, всегда находил занятия, не связанные с тем, чем он должен заниматься. В итоге одна книжка за полгода, и конечно же, из-под палки.

С ленью бороться просто. Нужно приучать ребенка к труду. Чем быстрее он поймет, что выполненная работа – это рубеж, после которого наступает свободное время, тем быстрее привыкнет. Отец старался приучать ребенка к мужскому труду, мать – к помощи в ведении хозяйства, но всякий раз они сталкивались с потерей интереса, забывчивостью или переключением на другую проблему.

– Пап, а давай сами сделаем табуретку и будем на ней сидеть, – однажды неожиданно предложил мальчик. – Я выжгу ее выжигателем, будет красиво!

– Я боюсь, что будет очень красиво! – с сарказмом сказала мать, пока отец пытался понять, что происходит.