Одержимость шейха

— Ты расскажешь мне, что случилось с твоей мамой? — выдыхаю, нарочно уводя тему подальше от того, что мне обещает его голодный взгляд.

— Не сегодня, — Джафар качает головой, располагая большую ладонь на моей пояснице и подталкивая к выходу. — Будут еще вопросы?

— Чем займёмся? — мой голос прыгает на пару октав вверх, пока я семеню ногами, но, видимо, не в том направлении, потому что оказываюсь пойманной в объятья.

— Для начала я накормлю тебя, — шепчет он, прижавшись горячими губами к моему уху. Это нечестно. Это очень нечестно!

— А потом? — с трудом выдавливаю из себя.

— Это сюрприз.

Слышу, как Джафар ухмыляется, прежде чем подхватить меня на руки так, словно я ничего не вешу, и за несколько широких шагов подняться по винтовой лестнице на… балкон. Прохладный воздух снова проникает в мои легкие, но сейчас я сосредоточена совершенно на другом.

И даже получив возможность передвигаться самостоятельно, я по-прежнему остаюсь неподвижной. Даже когда ощущаю, как на мои плечи опускается тяжелая накидка. Сейчас ничего не имеет значения. Я заворожена магической атмосферой. Здесь и вправду невероятный вид. Кажется, если протянуть руку, можно дотянуться до неба цвета темного индиго и провести пальцами по россыпи звезд.

Неспешно подхожу к перилам и прислоняюсь к ним ладонями, направив взгляд на пустыню, покрытую темным покрывалом ночи. Если бы только было возможно стереть все до этого мгновения…

— Ответь мне честно, — мой голос звучит как-то глухо. — То, что ты сделал с Зурабом… Это из-за меня или из-за того, что он предал тебя?

Молчание, после которого горячее дыхание неожиданно вонзается в мой затылок подобно укусу зверя.

— Ищешь любой способ, чтобы уйти от очевидных вещей?

— Мне ничего не очевидно, — шепчу, едва сохраняя возможность стоять.

Он так близко, что даже сквозь слои одежды я чувствую, как моя спина страдает от жара мужского тела, нагло не желающего соблюдать дистанцию. А потом и вовсе гора мышц соприкасается со мной, прижимая к каменному ограждению и блокируя какой-либо путь отступления, расположив руки на перила по обе стороны от меня.

— Я наказываю каждого, кто пытается ударить меня. Но Зураб сделал хуже, — Джафар медленно проводит носом по краю моей ушной раковины, и я теряю тихий вздох, непроизвольно выгибаясь в спине. — Он ударил меня через самое слабое место, — нарочная пауза. — Он ударил по тебе.

Сглатываю, радуясь тому, что стою к Аль Нук-Туму спиной и могу скрыть от него каждую предательскую эмоцию.

Значит, я его слабое место?

— Звучит как признание, — я прикусываю нижнюю губу, не понимая, как ему удается сделать так, что рядом с ним мне хочется забыть все плохое.

Хриплый смешок врезается мне в затылок.

— Ты одна из самых смелых и упрямых женщин, которых я встречал, Джансу, — большие теплые ладони перемещаются мне на живот, отчего вихрь пугающего желания буквально проходит сквозь меня, а мой рот распахивается в немом звуке удовольствия. — Я восхищаюсь тобой. Так же, как всегда восхищался этим…

Он указывает рукой на небо, усыпанное звездами.

— Посмотри внимательнее, видишь?

Джафар ведет пальцем в воздухе, соединяя скопление пяти ярких звезд, а после вновь обнимает меня, позволяя самой провести линию взглядом.

— Это созвездие Маленькой Лисицы. В нашей местности редкое явление, я бы даже сказал невозможное, его не должно быть в южном полушарии. Но однажды мама нашла его и сказала, что оно предопределит мою судьбу, — Джафар больше не смотрит на небо, теперь его взгляд прикован к моему лицу. Я чувствую это. — По легенде это печать гнева Зевса на ночном небе. Он наделил Тевмесскую лису способностью всегда оставаться непойманной, а потом сам впал в ярость, когда началась бесконечная охота: верная собака Артемиды, которая по воле богов никогда не теряла след, не прекращала погоню за лисой, которую никто не мог поймать. И в конце концов Верховный бог Олимпа рассвирепел и прекратил охоту, превратив обоих животных в звезды. Навеки.

— Красивая легенда…

Внезапно я замолкаю, будто меня только что окунули в ледяную прорубь. Потому что в моей голове вновь и вновь звучит одно и то же слово — Суэйлиб. С арабского языка оно переводится как лисица.

Нет, это какой-то бред. Совпадение. Нелепое предположение.

Дыхание учащается, отчего моя грудь начинает заметней вздыматься и опускаться.

Аллах…Так меня называли только два человека. А потом новое воспоминание вырывается на поверхность.

«Звезды мне все рассказали…»

Этого не может быть.

— Я, как и этот пес, всю жизнь гнался за лисой, — грубовато-хриплый голос застает меня врасплох, и мне приходится проглотить эмоции, безжалостно сковавшие горло, чтобы найти способность говорить правильно.

— Поймал? — тихо-тихо.

— Навеки, — его вкрадчивый шепот пробирается чувственной вибрацией сквозь каждую клеточку в моем теле, но я закусываю губы, пряча от него свою реакцию. Я ведь и сама как лисица, вечно убегаю.