Одержимость шейха

— Подойди, они не тронут, если ты не желаешь мне зла, — мужской глубокий голос проникает мне под кожу, и я впитываю каждую вибрацию, желая верить каждому слову Тени.

О смерти можно мечтать, но когда она действительно появляется рядом, ты не готов встретиться с ней лицом к лицу.

Я даже не знаю, зачем и каким образом мои ноги покорно несут меня к господину, однако уже через пару мгновений я спокойно прохожу мимо гигантских хищников, правда вздрагиваю, стоит одному из них раскрыть пасть, чтобы зевнуть. Всевышний! Дай мне сил! Адреналин ключом бьет прямо в голову, окончательно отключая меня от реальности, и я не замечаю, как уже останавливаюсь у ног Тени, по-прежнему забывая, как дышать.

Наконец вздох прорывается сквозь скованные напряжением легкие, а потом одним ловким движением он утягивает меня к себе на подушки.

Трясусь вся, как лист на ветру, но больше не смотрю на господина, нервно перебирая накидку пальцами. Но вдруг дергаюсь в сторону, ощутив что-то влажное и холодное у своих губ, а когда понимаю что это, отворачиваюсь, часто хватая ртом воздух. Перемена в его настроении пугает меня.

— Сейчас ты кормишь меня клубникой, а после снова причинишь боль и назовёшь грязью? — шепчу немного глухо и взволнованно, все также смотря куда угодно, но только не на него. Правда, слишком быстро он ломает мою волю, схватив за подбородок и притянув к своему лицу настолько близко, что теперь меня обжигают порывы его горячего дыхания.

— Я разве давал тебе право говорить? — гремит он басом, напоминая о том, каким грубым может быть. — Принимай то, что твой господин хочет дать тебе.

Ласка или боль. В памяти мгновенно вспыхивают его слова.

Сжав челюсти, сдерживаю порыв возмущения и, решив не испытывать зверя в мужском обличии, я все же обхватываю ягоду губами. Неуверенно откусываю, но проглотить не успеваю, потому что Тень нарочно подносит к моим губам свои пальцы с остатками алого сахарного сока.

— Оближи.

Глава 7. Я подчинюсь только своему мужчине

С трудом сглатываю сахарную мякоть, борясь с желанием подняться и бежать от этого мужчины без оглядки.

Я не хочу ему давать и толики себя, но разве такой спросит?

Сердце начинает биться быстрее, громкими ударами опустошая мой разум, когда Тень кладет свои сильные загорелые пальцы на мои губы. Но вместо того, чтобы отпрянуть, я замираю взглядом на серебристом перстне с большим черным камнем на мизинце, с выгравированной по кругу надписью. Мне неизвестен этот язык, поэтому я оставляю попытку прочесть ее.

На мгновение прикрываю глаза и медленно вздыхаю, ощущая, как в месте, где его пальцы обжигают мою плоть, начинает распускаться огненный цветок. И это ощущение заставляет меня сделать ещё один успокаивающий вздох.

В глубине души я понимаю, что оттягиваю неизбежное, однако продолжаю защищать остатки своей гордости.

Крепче сжимаю челюсти и теперь смотрю на него, в эти дикие, полные опасности глаза, грозящие свернуть мне шею, если не подчинюсь прямо сейчас. И он это сделает, у меня нет причин ему не верить, но каким-то чудом я продолжаю выдерживать пристальный взгляд, не сулящий мне ничего хорошего, пока не пугаюсь темноты, захватившей последние вкрапления золота в его радужке.

Будто теряя терпение, Тень надавливает на мои губы до легкой боли, грубо проводя по ним сладкой подушечкой пальца, прежде чем силой толкнуть мне ее в рот, но я тут же необдуманно сжимаю зубы, вынуждая господина одернуть руку и вызывая у него гнев.

Вмиг внутри все замирает, а потом я резко выдыхаю, но, разумеется, отстраниться не успеваю. Также, как и глотнуть так нужного мне сейчас воздуха перед столкновением с яростной бурей, которую сама спровоцировала в этом звере.

— Глупая женщина, ты все равно покоришься мне! — рычит он, запуская свободную руку в мои волосы, и рывком притягивает к себе. — Или тебе нравится боль? Только скажи, я буду рад подарить тебе все, что ты заслуживаешь.Ты этого ждёшь, верно? Или мне стоит продемонстрировать тебе, чего действительно заслуживает шармута, когда отказывается от рук своего хозяина? — спрашивает он мрачным низким голосом и одновременно сдавливает затылок пятерней, так крепко, что я всхлипываю от боли. — Я плохой человек, Джансу. Именно поэтому я всегда получаю то, что хочу. А сейчас я хочу твой гребаный язык на своих пальцах. Не заставляй меня его вырывать.

Его слова, подобно горящим стрелам, раз за разом пронзают меня до костей, пугая исходящей от него злостью, но в то же время во мне поднимается протест. Растоптанная гордость возрождается из пепла и оборачивается глупой смелостью.

— Можешь вырвать мне сразу сердце, — шиплю ему прямо в губы, — потому что я подчинюсь только своему мужчине.

После такого заявления я просто обязана смотреть своему врагу в глаза. И я смотрю. Сгорая от того, что вижу в них. А он смеется надо мной. Медлит. Мучает.

— Ты подчинишься, — кивает он с мрачной улыбкой на лице. — Раньше, чем окажешься нанизанной на мой член.