Одержимость мажора

– Не смей лезть ко мне, пока не почистишь зубы, – морщусь я, думая о судьбе той бедной коровушки, что он с таким аппетитом пожирает.

– Какие мы нежные, – лишь цокает он языком.

– И к твоему сведению, я не морю себя голодом. Есть много продуктов, способных заменить животный белок…

– Чушь, ничто не заменит мясо, и ты знала бы это, перестань страдать херней.

– Знаешь что… А давай заключим пари? – приходит мне в голову внезапная идея.

– Пари? – загорелись его глаза азартом.

– Ага, ты отказываешься от мяса на месяц, и я выполняю любое твое желание, – улыбаюсь я тому, каким кислым становится его лицо.

– С ума сошла? Чтобы я отказался от мяса?.. А минет сделаешь? – тут же прерывает он собственное возмущение вопросом, который заставляет меня поперхнутся и закашлять.

– Господи, какой же ты…

– Какой? Если уж я откажусь от мяса, я точно должен знать, что это того стоит.

– Сдался тебе этот…

– Минет, – услужливо подсказывает он с гаденькой улыбкой. – Ну так что? Сделаешь? – заставляя меня покраснеть, настаивает он.

Ну не гад ли, а? Мирзоев просто помешался на этом минете, который я напрочь отказывалась делать, будь он неладен! И кто тянул меня за язык?! Ну не отказываться же теперь…

– Ладно, сделаю, – бравирую я. – Но откуда мне знать, что ты не схитришь?

– Мое слово дорогого стоит, Губастая, это последний стейк в этом месяце.

* * *

– Не будь таким довольным, – усмехаюсь я, обратив внимание, с каким видом выходит Мирзоев из машины, когда мы останавливаемся возле его дома. – Ты не выдержишь без мяса.

– Ты плохо меня знаешь, – парирует он, убирая руки в карманы и стоя на парковке, чтобы продолжить наш спор. – Ради подготовки к соревнованиям я и не такие диеты выдерживал. Так что ради минета я тем более готов постараться.

– Фу, а потише нельзя?! – моему возмущению нет предела. – Ты бы еще рупор взял и раструбил на всю парковку, чего ты от меня хочешь! В чем вообще смысл всего этого? Из-за чего ты готов так страдать?

– О-о-о, сколько тебе еще предстоит понять, – задумчиво растягивает он слова, заставляя меня смущенно топтаться на месте, прятать глаза и краснеть. Чувствую себя ужасно неловко и уже жалею, что затронула эту тему. Надо было молчать и не развивать ее за обедом, не реагировать на то, что лежит в его тарелке. Какое мне дело? Мирзоев упрямый. Он во что бы то ни стало добьется своего, и мне придется выполнять его желание…

– Не хочу я ничего знать, – дернувшись так, что мой хвост ударяет по спине, спешу в сторону его дома, лишь бы от него спрятаться и покончить с ужасно неловким разговором.

И тут навстречу нам выдвигается целая колонна девушек. Человек пятнадцать, не меньше. Смотрят сквозь меня, назад, туда, где плетется Мирзоев. Сперва думаю, что это какой-то флешмоб или просто молодежная тусовка, но, когда они сбивают меня с ног и бегут к Халиду, понимаю, что они подстерегали его. Черт, так и знала, что фанатки не оставят моего парня в покое. Вроде бы просят билеты на футбольный матч, плохо слышно из-за шума и гама.

Стоп! Моего парня? Что за мысли бродят у меня в голове! Он не мой, свободный, вон даже на день рождения не позвал, поэтому его статус так и манит других охотниц за его персоной. А я всего лишь удобная подстилка, с которой он еще не наигрался.

Отхожу в сторонку, поднявшись с ног и отряхнув испачканные джинсы. За толпой галдящих девчонок не вижу Халида и теряюсь. Что мне делать? Стоять как дура и ждать его или домой ехать? Неприятное чувство грызет изнутри, я всегда буду для него временной девушкой, ничего не поменялось даже после того, как я отдала ему самое ценное. Мне надо отгородиться, но как, если его общество доставляет мне одно удовольствие? Я слишком близко его подпустила, теперь приходится расплачиваться за чувства.

– Пошли, – не замечаю, как он оказывается возле меня и грубовато хватает за локоть, ведет в сторону подъезда.

– Куда ты меня тащишь?

– Предпочитаешь стоять тут?

– Я думала, тебе нравится, – язвлю, уже оказавшись внутри лифта.

– То, что мне нравится, так это твоя ревность, – упирается руками в стеклянную стену и сверлит меня злым взглядом. Каким-то странным образом понимаю, что его злость направлена не на меня. Неужели внимание поклонниц ему неприятно?

– Зачем мне тебя ревновать? Даже не думала.

– Ника, Ника, – качает он головой, – ты не умеешь врать, тебе меня не обмануть. Твое лицо уже всё сказало.

– Да, мне не нравится, когда меня сшибают с ног и валяют по земле! – рычу я, морщась от досады.

Лифт останавливается, но Халид стоит на месте.

– Ты ударилась? Покажи.

– Со мной всё в порядке, можешь не беспокоиться, – кошусь на двери, которые готовы снова закрыться. Меня это нервирует. – Почему бы нам не пойти к тебе в квартиру?

Мирзоев опускает взгляд на мою бурно вздымающуюся грудь, потом смотрит на искусанные от нервов губы. Его взгляд невозможно истолковать иначе. Он завелся. От моей ревности, выдуманной им же, от моей близости, или он просто озабоченный. Не знаю. Но не могу оставаться равнодушной.