Одержимость. Книга первая

Или же, наблюдать за направленным на тебя стволом, который выпаливает в тебя пулю, а она дарит свой последний мокрый поцелуй и все… Тебя поглощает тьма. Нет тебя больше.

Но разве это пугает до дрожи в коленках? Нет. Приводит в ужас не то, что лишает жизни, а то, что последует за этим. Неизвестность. Мгла, что поглощает душу. Мы боимся смерти. И только ее ожидание страшит нас по-настоящему.

Бугай устало помассировал переносицу и поднялся с пола, где неподвижно лежала девушка. Когда он стал таким? А может и был… Черт его знает. Одно он знал точно — что-то изменилось и не факт, что в нем.

Арина молча поглощала свой поздний ужин под пристальным взглядом Ворохова. Мужчина изучал ее черты каждый раз, когда смотрел на свою девушку, жадно их впитывая в себя, чтобы не оставить и грамма кому-то другому. Кто бы мог подумать, большим и грозным бандитом, который никогда ничего не боялся завладел пожирающий сердце страх. Он боится потерять ее. Он лучше подохнет, чем останется без этой бунтовщицы. Пусть она его возненавидит, пусть считает деспотом и угнетателем, но он не оставит надежду завоевать этот форт. Ни одна женщина не вызывала в нем ничего подобного. Поначалу ему казалось, что это банальная влюбленность, как с Инной… Но сейчас он уверен — Ариша его одержимость. Бесноватость, что поглощает полностью, без остатка.

Еще каких-то десять дней назад он считал, что скоро пресытится ею и пожар в груди и штанах угаснет. Но избавления нет. С каждым днем это притяжение становится еще сильнее, еще безумнее.

— Сколько можно пялиться? — недовольно пробубнила Кинчева, даже не удостоив его взглядом.

— Сколько захочу, — без малейшего намека на иронию ответил мужчина и продолжил созерцание.

— Почему ты такой упрямый? — она отложила столовые приборы в сторону и, подперев голову ладошкой, похоже, приготовилась к очередному сражению, хоть и без агрессии.

— А ты? — ответил вопросом на вопрос, ожидая, что девушка сейчас вспыхнет и начнет поливать его руганью на свой детский манер. Но Ариша всего-навсего вздохнула и потянулась за стаканом с соком.

— Скажи, чего ты добиваешься? Хочешь, чтобы я стала немой куклой «Барби», которой ты вобьешь в голову раздвигать ноги по приказу и мило улыбаться, пока ты ее трахаешь? Этого ты требуешь от меня? Полного подчинения?

Илья безрадостно усмехнулся.

— Если бы я желал лишь «ебальный станок», то он бы у меня был. Ты не подходишь на эту роль, прими как комплимент.

— Тогда что? Чего тебе нужно?

— Я хочу семью, Арина. И в роли хозяйки моего дома я вижу только тебя. Да, у меня своенравный характер, иногда даже жесткий, но я не причиню тебе боли, не предам и не обижу. Единственное, чего я хочу — чтобы ты слушалась меня, как своего мужчину. Ничего запредельного. Юбку немного длиннее и язычок покороче. Это все.

Кинчева хмыкнула.

— Семью? Забавно… Мне, значит, токсикоз, подгузники и борщи, а ты будешь жить в свое удовольствие, иногда подкидывая нам толстую пачку деньжат, я правильно понимаю вас, господин Законотворец? — мало похоже, что очередной скандал заставит себя ждать.

— Почему ты решила, что я буду таким мудаком? — Ворохов крепче сжал в руке бокал с ароматным янтарным напитком. Только бы избежать очередных баталий, а то так они ни к чему не придут и через сорок лет. — Или, может, я принуждаю тебя стирать мои носки и готовить еду? Нет? Тогда, может, я заставляю тебя рожать именно сейчас?

— Не знаю, как насчет носков, а вот о детях ты уже не раз заводил тему и был бы очень даже непротив, если бы я забеременела. Скажешь, не поэтому ты отказался от презервативов? Просто ты не рассчитывал на то, что я сама начну предохраняться. Не так разве?

— Я и не собирался оправдываться. Да, я хочу детей. А еще хочу, чтобы именно ты стала их матерью, но принуждать не буду. Для начала нам бы общий язык найти.

— Интересно, как у нас это получится, если ты меня не слышишь. Для тебя существует единственное правильное решение — твое решение. А я должна безропотно выполнять все твои указания! — на последнем предложении Арина повысила голос.

— Блять, Ариш, заканчивай уже, а?! По-твоему, я поступаю не правильно, когда запрещаю тебе носиться перед другими мужиками в одних трусах?! Это, возможно, понравилось бы рогоносцу вроде твоего Сереженьки! Я же — не он! И ты будешь меня уважать! — пробасил Ворохов и в сердцах стукнул кулаком по столу. Посуда зазвенела, а Кинчева отодвинулась вместе со стулом от греха подальше.

Оба замолчали, думая каждый о своем и в то же время об одном и том же. Как прийти к общему консенсусу? Да черт его знает…

— Ладно. Давай вспомним с чего начались наши разногласия. Я тебя приревновал из-за твоего тупорогого Сережи и выпорол ремнем, так?

Ариша молча смотрела на него волчонком. Таким маленьким, взлохмаченным и очень злым волчонком. Илья этому даже невольно улыбнулся.

— Я признаю, что это было моей ошибкой. Я баран. Нужно было просто поговорить. Прости меня, малыш. Я не знаю, что за черт меня дернул и чего вообще взбеленился, но без твоей ласки уже схожу с ума. Мы можем вычеркнуть это из своей жизни и начать все с чистого листа?