Одержимость

— Алеша, а вы не заметили, тот человек, какой он был? Веселый, грустный, может быть, злой?..

— Я его не знаю. Про тех, кого я не знаю, я не знаю, какие они. В милиции меня тоже так спросили. А почему я должен придумывать неправду? Я теперь больше не говорю неправду, потому что я всегда попадаюсь.

Брусникина протянула ему руку, стараясь ничем не выдать своего разочарования:

— Спасибо, Алексей, вы нам очень помогли, мы обязательно как-нибудь на днях занесем вам сигареты.

Колпаков долго протирал ладонь о штаны, потом самыми кончиками пальцев коснулся ее руки, просто балдея от счастья.

— Когда вам надо будет натирать дома полы или пылесосить, позовите меня. Я могу хорошо пылесосить…

Гордеев буквально силой отодрал ее от уборщика и, увлекая за собой, сбежал с лестницы.

— Я бы сейчас и сам с удовольствием выкурил пачку… — возмущенно бурчал он себе под нос. — По крайней мере, глоток коньяку…

— Руку оторвете! — вырвалась Брусникина. — Но от глотка чего-нибудь крепкого я бы и сама не отказалась.

— В бар! — скомандовал Гордеев и с порога рявкнул дремавшему у пустой стойки бармену: — Мне — коньяк и апельсиновый сок — даме.

— Даме тоже коньяк, — поправила Брусникина, усаживаясь на высокий табурет. — И платите вы, Юрий Петрович, ибо вели себя просто возмутительно.

— лучше бы спасибо сказали. вы в курсе, что олигофрены отличаются слабым самообладанием и неспособностью подавлять влечения? Еще пара минут, и он в лучшем случае начал бы мастурбировать в кулачок, в худшем — просто на вас бросился.

— Вздор! — отмахнулась она, но скорее из чувства противоречия. Взгляд-то у Колпакова действительно был сумасшедший. — Благодарности вы от меня не дождетесь, но ваше мнение о его видении событий я так и быть выслушаю.

Гордеев залпом проглотил коньяк и жестом попросил повторить.

— По поводу падения Мельника он определенно соврал. Из милицейских отчетов мы точно знаем, что Мельник падал головой вниз, а на сальто в воздухе у него просто не было времени. Да и расстояние от стены до тела было приличное, то есть налицо стандартная парабола полета тела с ненулевой начальной скоростью. И по поводу фикусов — сказка. Башкова утверждает, что Колпаков прибежал к ней сразу, как только увидел прыжок, и ее слова наверняка сможет подтвердить доктор, которого она вызывала. Но почему Колпаков врет — это вопрос. У вас уже есть собственная теория?

— А у вас?

— Естественно. Я практически уверен, что у Колпакова нет собственных причин морочить нам голову. Но кроме неспособности подавлять влечения олигофренам также свойственны крайняя несамостоятельность и повышенная внушаемость, из чего я делаю вывод, что кто-то основательно запудрил ему мозги.

— Только не говорите мне, что это компьютер, — фыркнула Брусникина.

— Не буду. Но замороченный компьютером Мельник вполне мог.

— По вас определенно плачет какой-нибудь «Анти-Букер». За гениальные идеи в области научной фантастики. Спуститесь на землю, тут тоже весело!

— Ну-ну, — огрызнулся Гордеев. — Слушаю вашу сугубо почвенную теорию.

— Слушайте. Можете даже записать. Произошло убийство, Юрий Петрович. Кто-то вышвырнул Мельника из окна. А потом со знанием дела напугал Колпакова. Испугать его не трудно, вы сами видели…

— Что ж ваш убийца и Колпакова следом не выкинул? зачем было так рисковать, оставляя живого свидетеля?

— Не забывайте, свидетеля-олигофрена! Показания которого наверняка не будут признаны в суде. К тому же напуганного свидетеля-олигофрена, который от страха постарается побыстрее все забыть…

— Успешного вам копания в песочнице, — съязвил Гордеев и, бросив бармену деньги, пошагал к выходу. Все его начавшие было зарождаться теплые чувства к ней растаяли как дым. Дура! Ну если и не дура, то самовлюбленная дилетантка!

— Получите посылку из космоса, дайте знать, — крикнула Брусникина ему вслед.

11

Гордеев потер кулаками глаза и решительно выключил компьютер. Все утро он убил на поиски в Интернете, начитался до одурения, но искомого так и не нашел.

— Савелий Ильич, совет дадите?

— Совет? — Заставнюк легко оторвался от листания футбольных интернет-новостей. — Тут вы по адресу. Чего-чего, а этого добра в достатке, всегда с удовольствием!

— Мне нужно подобрать материалы о разрушительном влиянии информационных технологий на психику…

— А полюбопытствовать позволите, раз уж обратились за советом: зачем это вам и как эти материалы вам помогут? — поинтересовался Заставнюк.

— А вы уверены, Савелий Ильич, что хотите знать, зачем это мне? Или вы просто так спросили — для поддержания разговора? Или вопрос подразумевает вежливый отказ?

— Вы язва, Юрий Петрович! Признаюсь, Женя тоже на вас жаловалась. Она просила вам ничего не говорить, так что вы уж меня не выдавайте.

Лицо Гордеева сделалось немало удивленным.

— На что она жаловалась? Я ее обидел?

— Нет. Да, собственно, неважно. Но вы все-таки язва, и она высказалась в том же духе. Ладно, замнем для ясности.

— Хорошо. Но вы не объяснили, отчего вас заинтересовала причина моих поисков?

— О-ха-ха-ха, — пророкотал Заставнюк, лучезарно улыбаясь, однако смех его звучал не вполне натурально.