Одержимость

Внезапно он снова вспомнил про тень и посмотрел на противоположную сторону галереи. Ее там уже не было. Затем он уловил справа от себя слабое движение — вот где она сейчас: заметно возросшая, давно прошедшая половину расстояния, отделявшего ее от мальчика. Она воспользовалась своим преимуществом, пока он с увлечением разглядывал фигуры ангелов, и смогла приблизиться к нему.

Тень победила в этой жестокой, омерзительной игре. Даже если Фредерик и бросился бы изо всех сил бежать к спасительной двери, она и тогда, успела бы опередить его.

Сейчас она была так близко, и Фредерик со всей отчетливостью понял, что видит невдалеке от себя фигуру Скелета. Теперь он ясно различал темные глазницы, которые повернулись вместе с головой и в упор уставились на него; замечал, как поблескивают эти белеющие, такие гнусные и противные зубы, становившиеся все больше с каждым новым шагом тени.

Фредерик стал карабкаться на перила — сделать это было довольно непросто, поскольку они чуть загибались вовнутрь, в его сторону, — но ему все же удалось забраться на них. Теперь он стоял на узкой металлической планке, балансируя руками, как канатоходец. Взгляд его скользнул вверх. Где-то там, в вышине, под самым куполом мерцала заветная золотая награда, до которой он так и не сможет никогда добраться. Но Святой Павел по-прежнему указывал рукой в сторону вершины купола, словно вдохновляя его на последний и отчаянный рывок к желанной цели. Казалось, его губы вещали: «Веруй!»

И ангелы, похоже, тоже хором звали, манили его: «Веруй, Фредерик, и ты сможешь летать, как летаем мы. Веруй, и ты сможешь долететь до самого яблока!»

Фредерик отчаянно задрожал, протянул руки вперед, распростер их над бездонным пространством пустынного собора. Потом бросил быстрый взгляд по сторонам: Скелет подошел почти вплотную и безгубый рот чуть приоткрылся, чтобы проговорить:

«Иди сюда!»

«Ты можешь летать! Ты можешь летать!» — хором кричали ангелы.

— Я верую, — пролепетали губы мальчика. — Я иду за вами, проговорил он уже громче и стал заносить вперед одну ногу вполне спокойно и уверенно.

— Фредерик! — это был голос его матери, громкий и встревоженный.

На него нахлынуло теплое чувство облегчения.

Мама нашла его, она пришла как раз вовремя. Она спасет его, защитит от Скелета — откупится от него, только бы он ушел. Она может сколько угодно ему заплатить, она такая богатая.

Он порывисто огляделся, но так и не увидел ее. Один лишь Скелет продолжал тянуться к нему.

И в то же мгновение его осенила страшная чудовищная догадка: крик этот был лишь эхом восклицания его матери, которое вырвалось из ее груди еще днем, когда они осматривали собор. Все это время звук ее голоса продолжал медленно кружить под сводами купола. Мальчика охватило чувство безграничного разочарования.

В следующую секунду костлявые руки схватили его за щиколотки, дернули на себя, и он всем телом завалился вперед. Едва ли это был прыжок во имя Веры — скорее, это был прыжок во спасение от Смерти.

Так и не избавившись от охватившего его замешательства и досады, он пролетел мимо ангелов и рухнул в темноту. С каждым мгновением его падения свет канделябров становился все ярче, пронзительно отражаясь от какого-то предмета, находившегося прямо под ними.

Золотой диск.

В падении тело Фредерика слабо поворачивалось вокруг своей оси, и потому он мог разглядеть лишь отдельные проблески этого предмета, не ухватывая взглядом картину в целом, и потому не понимал, куда именно он летит.

Могло ли быть такое, чтобы каким-то образом — каким, он сам этого не понимал, — но он все же добился своего? Что он все-таки добрался до…

Золотой диск брызнул яркой вспышкой и ослепил мальчика.

В этот самый момент церковный служитель, находившийся в соборе на дежурстве, случайно поднял взгляд и увидел нечто, показавшееся ему крошечной фигуркой, отчаянно балансирующей на перилах, окаймляющих Галерею шепота. Он попытался заслонить глаза от света канделябров и разглядеть, что именно маячило в вышине на фоне ярко светившегося в лучах лунного света купола.

Это действительно была человеческая фигура, и пока он смотрел на нее, она прыгнула в бездну.

— Боже мой! — прошептал он и бросился вперед.

Тоненький, совсем слабый крик донесся до него сверху:

«Сюда!»

Он в нерешительности замер на месте.

Фигура летела вниз, проносясь мимо мозаичных изображений ангелов, мимо золоченых органных труб, мимо нависавшего над высокой кафедрой красного балдахина, устремляясь прямо к центру пола под громадой купола.

Служитель увидел, как она рухнула на большую круглую бронзовую плиту, установленную непосредственно над могилой Нельсона и прямо под шаром и крестом, зависавшим в более, чем сотне метров у него над головой. Он закрыл глаза.

Когда он открыл их снова, то увидел лишь веер красных ручейков, растекавшихся от бесформенной маленькой фигурки, которая лежала почти по центру бронзовой плиты: сейчас она чем-то напоминала собой звезду с черными и местами бледно-розовыми лучами, а чудовищные, завораживающие взгляд струйки крови кощунственно гармонировали с пурпуром ширмы алтаря.