Одержимость

Он снял жалюзи с окон кухни и перешел в другую комнату. Сначала я слышала, как он работает в гостиной, потом наверху. Когда я ставила на плиту суп из консервов, он пришел и заявил, что сложил жалюзи на чердаке.

— Сейчас я открою вам воду. У вас есть кальцинированная сода? Мне надо промыть трубы.

Соды не оказалось, нашлась лишь грязная, пустая банка из-под нее, втиснутая между труб под раковиной. Он сказал, что поищет в машине, и я пошла с ним на улицу.

— Что-то не вижу, — сказал он, покопавшись в багажнике. — Пожалуй, заеду в поселок. Воду нельзя включать, не промыв трубы от керосина.

Когда он сел в машину и захлопнул дверь, я вспомнила про телефон.

— Если вы едете в Оушен Бич, не могли бы вы заглянуть в телефонную компанию? — попросила я. — Они до сих пор не включили телефон, а мне срочно надо позвонить. К тому же отель закрыт и поблизости никого нет, — мне немного жутковато.

Он добродушно поглядел на меня из машины.

— Не беспокойтесь, на острове нет грабителей. Здесь гораздо безопаснее, чем в Нью-Йорке, из которого вы приехали. Это только там разгуливают всякие воры, грабители и прочие ребята, которые отрезают людям головы.

Я была шокирована тем, что он выделил последнее обстоятельство. «Интересно, — подумала я, — видел ли он наше имя в газетах, когда погибла Шерри?» Но причина оказалась иной.

— Он убил еще одну вчера ночью, — рассказал он, — какую-то женщину-врача. Могу поспорить, что ничего подобного не случалось на Файр Айленде.

Когда он включил мотор, я все еще смотрела на него. Когда я закричала, он был уже далеко.

Я была отрезана от всех средств коммуникации. Батарейки в приемнике за зиму сели. Телефон не работал. Я отчаянно пожалела, что не попросила Ольсена привести батарейки. Затем я подумала, что хоть дорога в поселок и занимает несколько минут, ничто не заставляет его спешить. Он, например, может заехать домой и позавтракать, а мне не терпелось узнать, имел ли он в виду Эрику.

Мне надо было съездить в Оушен Бич и позвонить в ее офис, но сначала необходимо было предупредить детей. Эта мысль вызвала новое беспокойство. Дети слишком долго не возвращались. Я побежала по песчаной тропинке на поиски.

Самая большая угроза для Файр Айленда — морской прибой и штормы. Защитой от этой стихии для дачного поселка служили высокие песчаные дюны, окружавшие его полукольцом со стороны океана. Чтобы пройти к пляжу, необходимо было воспользоваться деревянной лестницей, ведущей через песчаные холмы. Обычно с вершины дюн были видны многие мили широкого пляжа, волны прибоя и, насколько хватало глаз, голубые воды океана. Сегодня было иначе. Сквозь туман были видны лишь несколько деревянных ступенек, пучок травы, растущей между досками, и морская раковина, по-видимому, оставленная здесь чайкой.

Я позвала детей, но ответа не было. Я была слишком далеко от пляжа. Схватившись за перила, я стала вглядываться в туман. Сколько я не напрягалась, кроме нескольких ступенек лестницы впереди, я ничего не увидела. Ступеньки были мокрые и скользкие.

Наконец я спустилась на мокрый песок пляжа. У моих ног лежали «лунные камни»: мы называли их так за то, что они были гладкими и полупрозрачными, правда они теряли свою прозрачность, когда высыхали. Мои ноги лизнула океанская волна. У кромки воды я отпрыгнула назад: туман там был крепкий, как дым. Я отчетливо слышала прибой, но не видела его.

Решив, что иду не в том направлении, я повернула назад и пошла в другую сторону, время от времени выкрикивая имена детей. По крайней мере, меня может услышать Барон, думала я. Многие годы он испытывал мое терпение лаем, а тогда, когда мне необходимо было услышать его, он молчал.

От попыток различить что-либо в тумане у меня заболели глаза. Я побежала и бежала до тех пор, пока не ударилась о принесенное прибоем бревно. Боль успокоила панику. Подняв мокрое от слез и тумана лицо, я выкрикнула имена детей.

Внезапно на меня обрушилось что-то черное и мягкое. Барон лаял, прыгал вокруг меня, убегал и возвращался опять.

Кэрри и Питер уже собрали свои спиннинги и поднимались по пляжу с пойманной ими маленькой рыбкой.

— Что ты здесь делаешь? — удивился Питер.

— Вы не слышали, как я кричала? — взяла инициативу я.

— Мы ничего не поймали здесь, поэтому решили пойти поближе к Поинт. Ты совсем промокла… Что с твоей ногой?

На том месте, которым я ударилась о бревно, был кровоподтек.

— Все будет в порядке. Мне надо съездить в Оушен Бич, — сказала я.

— Разве ты не можешь позвонить туда?

— Телефон еще не подключили. Мне надо позвонить в город, — сказала я.

Их это вовсе не удивило.

— Суп из консервов на плите, — сказала я.

— Давай положим туда эту рыбу, предложила Кэрри, — у нас тогда получится почти настоящая уха.

— Не знаю, — сказала я. — Давайте пойдем к дому, а не то сорвем голос от крика.

Мы поднялись к дюнам и нашли лестницу.

— А у тебя здорово кровь течет, — заметила Кэрри, которая вместе с Бароном шла в арьергарде нашей процессии. — Она даже капает на песок.