Одержимость

Я спустилась вниз и подняла телефонную трубку — телефон еще не подключили. Но свет — это уже хорошо. Пройдя по комнатам, я потушила керосиновые лампы, закончила стелить постели и подмела.

Я еще убиралась, когда пришел паренек из продуктового магазина и принес наши покупки. Я знала его с прошлого года: высокий, скромный юноша лет девятнадцати, который летом работал в отеле. Его сестра помогала мне законсервировать на зиму коттедж в сентябре прошлого года.

— Как ловится сейчас рыба? — спросила я его.

— Слишком рано для рыбной ловли, — сказал он, выкладывая на стол наши коробки и свертки.

— А Кэрри и Питер только что пошли на пляж порыбачить.

Его взгляд показал, что он давно перестал удивляться глупости городских детей.

— Когда открывается отель? — снова спросила я.

— Как всегда, в канун Дня Памяти.

— А дачники? — продолжала я. — Когда они обычно приезжают в свои коттеджи?

— По-разному, — произнес он.

— А в Пасху?

— Может, и приедет кто… — по его взгляду я поняла, что его не особенно волновал этот вопрос. — Погода не совсем подходящая.

— Понятно, — улыбнулась я. Мне хотелось удержать его подольше, чтобы побороть нарастающее чувство одиночества. Но ему, очевидно, было тяжело в компании со мной. Как только я дала ему чаевые, он тут же вышел за дверь. Я услышала, как захлопнулась входная дверь, потом шум мотора уезжающего автомобиля, затем — тишина.

Я вытащила ласты, надула пляжные мячи, нашла транзисторный приемник, но батарейки давно сели. Посмотрев на часы и обнаружив, что уже полдень, я опять попыталась позвонить, но телефон еще не включили. Я почувствовала раздражение, подумав о том, что Эрика безуспешно пытается дозвониться ко мне. Я несколько раз нажала на рычаг, но это было глупо. Дети вернутся с рыбалки голодные, рассудила я и направилась готовить ленч.

Это было не так просто — воды пока не было, поэтому мне пришлось открыть несколько банок консервов и сделать сэндвичи.

Вдруг, открывая банку майонеза, я услышала как падают дрова. Большинство коттеджей на Файр Айленд обогреваются каминами, дрова достаточно дешевые и их можно купить сразу большое количество, поэтому дрова мы складывали в специальных дровяных складах, крыша которых защищает их от дождя. Было похоже, что в наш склад кто-то забрался. На Файр Айленд давно не было случаев воровства, поэтому я подумала, что просто не услышала, как пришел мистер Ольсен, чтобы принести нам немного дров.

Я выглянула на улицу, но кроме двух упавших поленьев, дюн, травы и клочьев тумана ничего не увидела.

— Мистер Ольсен! — позвала я.

Мне ответили лишь волны океана, разбивающиеся о прибрежный песок. Может, это было какое-нибудь животное, собака, например, охотившаяся за кроликами возле нашей поленницы?

Туман и изоляция сделали свое дело. Мне постоянно приходилось бороться с искушением остановиться и прислушаться. Когда я открыла холодильник, у меня возникло неприятное ощущение, что через закрытые жалюзями окна за мной кто-то наблюдает. Я мгновенно повернулась — за окном никого не было. Не знаю, что меня больше раздражало: страх или сознание того, что мои нервы окончательно расшатались. Я с ужасом поняла, что ночь будет невыносимой.

Трудно описать облегчение, которое я почувствовала, когда услышала шум приближающегося автомобиля. Это приехал мистер Ольсен, чтобы включить нам воду и помочь снять жалюзи с окон.

Он вышел, держа в руках чемоданчик с инструментами, высокий и худощавый, и меня вновь поразило сходство с безбородым Авраамом Линкольном. У него было такое же некрасивое лицо и по обезьяньи грустный взгляд.

— Рановато вы в этом году, — поприветствовал он меня. — Если бы вы позвонили, я бы приготовил все заранее.

— Мы решили приехать лишь вчера вечером.

— Так неожиданно? Хотя, наверное, так и следует делать дела. Посветите-ка мне сюда.

Он открыл свой чемодан, достал молоток и гвоздодер и начал снимать с окон жалюзи. Пока он работал, я заметила, что ему гораздо труднее нагибаться, чем в прошлом году.

— Как ваш артрит? — спросила я.

Он повернулся, и ему пришлось повернуться всем телом.

— Зимы плохо на меня влияют, это уж точно. Думаю, что следующей зимой поеду во Флориду.

Конечно, ни он, ни я не верили в это. У миссис Ольсен была необузданная страсть к накопительству. Она работала медсестрой в одной из больниц на берегу и требовала, чтобы он тоже работал. Зимой он красил коттеджи, укреплял жалюзи на окнах, менял в домах двери и красил лодки. Их дети уже выросли, но она все продолжала скупать дома, сдавать их и планировала расширять этот бизнес и дальше. Это была какая-то слепая, неосознанная мания, как коллекционирование спичечных коробков. Смерть, по-видимому, застанет ее заказывающей мебель по каталогу «Серс Ронбак», а мистер Ольсен так никогда и не увидит ферму по разведению аллигаторов и деревья, на которых растут настоящие апельсины.

Он догадывался об этом, но продолжал мечтать.

Страхи мои отступили и я вновь взялась за сэндвичи.