Одержимость

Он уже ожидал нас в дверях, подчеркивая тем самым свою британскую пунктуальность. Это был худощавый человек около шестидесяти лет, с темной кожей, в бледно-голубом тюрбане. В нем было что-то от девятнадцатого века. Было видно, что он имел неплохое английское образование. Как я узнала позже, это был Кембридж. Отец его был преуспевающим индийским купцом, но судьба поворачивалась к нему разными сторонами: купеческая роскошь не вязалась с пребыванием доктора Сингха в Сент-Джермене.

Он провел нас в комнату с высоким потолком, выходящую окнами на Бродвей. В комнате находился камин, переделанный в газовый нагреватель, просиженные кресла и покрытый стеклом письменный стол с облупившейся полировкой, из тех, которые в свое время назывались «секретарскими». На столе стояла еще горячая электрическая плитка с кастрюлей, и по всей комнате пахло тушенным мясом. В нише один из углов занимала кровать, а наброшенное покрывало придавало ей сходство с диваном.

Первые несколько минут нашего визита были заняты приготовлением мятного чая и раздачей кунжутовых пирожных. Наконец доктор Сингх сел напротив меня и произнес:

— Я слышал, что вы попали в несколько необычную ситуацию.

Доктор Рейхман кивнул мне и, чувствуя себя как ребенок, которого заставляют читать стихи для гостей, я вновь пересказала свою историю. Когда я запиналась или пропускала что-либо, доктор Рейхман поправлял меня. Так он провел меня через все события сегодняшнего дня.

Когда рассказ был окончен, наступило молчание. Затем, отхлебнув из чашки, доктор Сингх спросил:

— Как вам чай? Не слишком сладкий?

Чай и впрямь был настолько сладким, что я пила его, преодолевая приступы тошноты. Меня выручил доктор Рейхман, который решил прекратить церемониальную часть нашей встречи и перейти к делу.

— Я нахожу, что эта встреча в цветочном магазине наиболее интересна, — сказал он. — Статуэтка Сан-Маркоса, ром…

— Да, это «Бела-бела», — сказал доктор Сингх. — Магический круг, пение с использованием многоголосья, одержимость молодого танцора… Это один из способов установления контактов с умершим.

— Ага, значит это что-то типа Вуду? — спросила я и тотчас поняла, что совершила ошибку.

Доктор Сингх посмотрел на меня как на нерадивую студентку, и меня охватила тоска. Джоэл на время был забыт, и мы занялись вопросами теории.

— Вуду, а точнее «Водон», — сказал он, — следует отличать от «Обеа» или эспиритизма. То, что произошло с вашим братом ничего общего не имеет с «Водон», который представляет собой парное магическое действо, исполняемое жрецом и жрицей в присутствии идола или иного фетиша. Этот культ берет начало в африканских племенах Йоруба из Дагомеи, а также широко распространен на Гаити.

— Понятно, — сказала я. Но это отнюдь не вернуло его к проблемам Джоэла.

— Обеа — это система магических ритуалов, исполняемых одним человеком, и берет она начало в африканских племенах Ибо, Попо и Корамантин. Она основана на заклинаниях, ворожбе и связи с душами умерших, кроме того, она опирается на глубокие знания ядов, лекарственных трав и наркотиков. Она распространена практически по всем Карибским островам и очень похожа на пуэрториканский эспиритизм. Хоровод вокруг одержимого танцора, песни и ром — все это явные черты Обеа.

Чувствуя, что доктор Сингх все более углубляется в близкий его сердцу предмет, я резко сменила тему:

— Могу ли я разрешить Дону Педро и дальше проводить его сеансы по изгнанию духов?

Наступила тишина. Доктор Сингх с огромным вниманием уставился в свой чай, а доктор Рейхман увлекся поглощением пирожных. В смущении я решила зайти еще чуть дальше.

— Ведь этот «Бела-танец» позволяет изгонять духов? Когда я уходила, Дон Педро даже попросил привести с собой Джоэла. Что же это, если не экзорцизм?

Доктор Сингх поднял свою увенчанную тюрбаном голову — к моему удивлению в его глазах горело негодование.

— Всякие там собачьи зубы, тыквы и ящерицы вовсе не нужны для исполнения настоящего Обеа. Дон Педро — мошенник. И все его тряпки, бутылки и грязь из могил не что иное, как надувательство, — продолжал он гневно. — Настоящему Обеа можно научиться лишь у опытного учителя.

У меня перехватило дыхание. Мне показалось, что под маской известного тропического ботаника как раз и скрывается один из таких учителей. Мне представились странные заклинания и таинственные обряды, творимые этим маленьким индусов.

Доктор Рейхман же пребывал в некотором смущении.

— Не так все просто, дорогая моя миссис Бенсон. История экзорцизма — это в основном сплошная цепь неудач. Часто это не только ухудшает состояние одержимого, но и изгоняющий духов может впасть в состояние одержимости. Возьмем, например, знаменитый случай в Лудане, — четверо заклинателей один за другим впали в одержимое состояние. Причем один из них, по-моему отец Транквил, умер в страшных мучениях. Даже зрители могут подвергнуться опасности. Во всем мире, в любой стране это считается опасным.

— Чем же вы можете помочь Джоэлу? — спросила я.