Одержимость

Но хотя он вновь вернулся к «нормальной жизни» — так, во всяком случае, выражались окружающие, — ему не забылся тот случай в туннеле, и когда с той поры минул ровно год, он ощутил это с особой силой. В этот самый день, как раз год назад, подумал он, когда я вел состав через туннель, приближаясь к депо, у меня приключилась та самая галлюцинация. Моя галлюцинация. Надо же, ухмыльнулся он, я и говорю-то, как какая-нибудь старая дама: «Моя болезнь» или «Моя операция». А что, если я увижу их снова? Нет. Чушь какая-то. Но если это все же случится, на сей раз я уже точно буду знать, что это привидения. Я ослеплю их светом и промчусь сквозь них.

Сейчас он снова вел свой состав и вновь приближался к тому же месту. И опять увидел их, рука машинально дернулась к тормозу, но затем он заставил себя опустить ее. Снова начинается, пронеслось в голове. Надо к доктору сходить. Он стиснул зубы и промчался, рассекая свою галлюцинацию корпусом локомотива…

И в то же самое мгновение раздался страшный удар о твердь металла живой человеческой плоти, раздираемой, сминаемой, разрезаемой, а сам туннель наполнился истошными воплями несчастных людей. Он потерял сознание.

Когда Джо, наконец, пришел в себя, лежа на больничной койке, он стал задаваться вопросом: не было ли все это лишь кошмаром? Нет, это был не кошмарный сон. На сей раз не могло идти и речи о каких-то привидениях или галлюцинациях уставшего человека. На этот раз в туннеле и в самом деле оказались живые люди.

Это был взвод солдат на ночных учениях. Они шли по карте и, похоже, неверно ее прочитав, подумали, что туннель также является частью их маршрута. А потом на них, подобно дракону из темноты, выскочил поезд. Все погибли.

Специалисты рассчитали, что даже если бы машинист затормозил, результат, скорее всего, был таким же; однако их поразило и даже повергло в ужас то обстоятельство, что он даже не пытался замедлить ход. Он вел себя так, словно людей и вовсе не было. А может, просто заснул, сидя в своем кресле?

— Я ни на минуту не сомкнул глаз, — заявил Джо людям, столпившимся у его койки, — но при этом никак не мог подумать, что они настоящие. Я посчитал, что это просто галлюцинация, как и в прошлый раз. Да и выглядели они точно так же, как тогда. Наверное, в прошлый раз… в прошлый раз… — казалось, сами эти слова буравами вонзаются в его сознание. — А прошлый раз это были… это действительно были привидения — но привидения не из прошлого, потому что я проверил все прошлое этих мест, а привидения из будущего. Я и подумать не мог. Мне казалось, что я снова переживаю галлюцинацию! Поэтому и наскочил на них как безумец! Я убил их! Я убил их!

Он был убит горем.

Доктор, крайне расстроенный, сделал все, чтобы облегчить его страдания; да и остальные тоже старались, как могли, помочь Джо, поскольку видели перед собой окончательно разбитого человека. Гнет этих смертей ужасный грузом давил на его совесть — он замкнулся в адском мире своего собственного сознания, раз за разом перемалывавшего события той ночи. Как правило, это и оказывается самым тяжелым во всех несчастных случаях: когда случившееся вновь и вновь всплывает в сознании человека. А потому, пережив эту трагедию и чувствуя невыносимое бремя вины, Джо попросту уже не мог больше жить.

Однажды ночью, когда он снова был у себя дома, а в ушах несмолкаемым воем стояли крики умирающих людей, он повесился.

После себя он оставил записку, в которой нацарапал несколько слов: «Я не в силах жить, зная, что убил столько людей. Самое меньшее, но и самое лучшее, что я могу теперь сделать, это умереть тоже».

Туннелем этим, естественно, пользуются и до сих пор, но прошли годы, и лишь немногие теперь помнят о трагедии тех несчастных раздавленных солдат, которые сбились с маршрута на ночных учениях. Сбились — это точно, и все же каким-то образом случившееся с ним было предопределено судьбой, поскольку машинист видел их там за год до того, как все произошло на самом деле. Будущее, настоящее, прошлое: все едино.

Все меньше остается людей, вспоминавших машиниста, совершившего самоубийство.

Но до сего дня сохраняется странный эффект игры света и тени на стене туннеля. Когда поезда проносятся по нему, полыхая огнями своих прожекторов, можно различить темный силуэт на стене, как раз возле того места, где погибли солдаты.

Темный силуэт человека, висящего в петле.

Брэм Стокер Дом судьи

По мере приближения начала экзаменов Малкольм Малькольмсон все чаще подумывал о том, чтобы уехать куда-нибудь из города и всерьез заняться подготовкой к ним в провинциальной глуши.