Одержимость

При этом он откровенно побаивался прелестей морского побережья, но в то же время не хотел быть полностью отрезанным от людей, поскольку догадывался о коварстве изолированности от внешнего мира. Короче говоря, ему хотелось отыскать какой-нибудь скромный и небольшой городишко, где ничто и никто не отвлекало бы его от занятий. Вместе с тем он поостерегся обращаться за советами и рекомендациями к своим друзьям, ибо предполагал — кстати, вполне справедливо, — что каждый из них станет рекомендовать ему то место, которое сам хорошо знает и где у него уже имеются какие-то знакомые. Но поскольку Малкольм и так собирался избавиться от общества друзей, ему совсем уж не хотелось обременять себя вниманием еще и со стороны друзей своих друзей. Одним словом, он решил отправиться на поиски нужного ему уединения самостоятельно. Он упаковал чемодан, положив в него кое-что из одежды и все необходимые книги, а затем приехал на вокзал и, едва ли не наугад ткнув пальцем в расписание поездов, выбрал какой-то населенный пункт, до которого и купил билет.

По истечении трехчасовой езды на поезде он сошел на перрон вокзала в доселе совершенно незнакомом ему Бенчерче и, довольный тем, что ему удалось так ловко замести следы, вознамерился как можно скорее окунуться в приятную и спокойную атмосферу нового места, которая просто не могла не способствовать его занятиям. С вокзала он направился прямо в гостиницу, оказавшуюся, кстати, единственным заведением подобного рода во всем городке, и снял комнату на одну ночь.

Бенчерч был, в сущности, рыночным городком и раз в три недели его переполняли толпы самой разноликой публики; что же касается остальных двадцати дней, то в течение их он очень походил на милое и почти пустынное селение. Утром Малкольм покинул пределы довольно-таки уютной гостиницы и отправился на поиски самого тихого и уединенного дома, который мог бы удовлетворить его академические потребности. В результате этих поисков он остановил свой взор на одном-единственном доме, который, как ему показалось, вполне соответствовал его во многом безумным надеждам на умиротворяющую и творческую тишину. Впрочем, едва ли можно было назвать этот дом и окружающую его местность тихими — скорее, к ним подходил термин «одинокий».

Это был старый, хаотично спланированный и на первый взгляд довольно тяжеловесный дом, выстроенный в стиле времен короля Якова,[6] с тяжелыми фронтонами и необычно маленькими окнами, располагавшимися к тому же несколько выше, чем было принято в подобного рода строениях; со всех сторон особняк был окружен высокой, массивной кирпичной стеной. При ближайшем рассмотрении он походил на некое подобие крепости, чем на обычное жилище, хотя данное обстоятельство скорее порадовало, нежели огорчило Малкольма. Вот, подумал он, именно то самое место, которое я искал, и если мне удастся снять его, я почувствую себя на вершине блаженства.

Можно было без труда представить себе его восторг, когда он убедился, что в настоящее время дом действительно пустовал. На ближайшей почте он узнал фамилию агента по недвижимости, который даже не стал скрывать своего удивления по поводу появления человека, всерьез желавшего арендовать это строение. Мистер Кернфорд, одновременно являвшийся местным адвокатом, оказался добродушным старым джентльменом, он прямо и без обиняков признался, что крайне рад встрече с человеком, который хочет поселиться в этом доме.

— Честно говоря, — с улыбкой произнес он, — я испытываю неподдельное удовлетворение, более того, счастье, и говорю это как бы от имени владельцев дома, поскольку после стольких лет заброшенности нашелся человек, пожелавший в нем поселиться. Дом этот пустовал так долго, что в народе даже стало зарождаться нечто вроде нелепого предрассудка, предубеждения, а потому ваше намерение, как я полагаю, возведет непреодолимый заслон на пути его дальнейшего распространения. Если только, — добавил он, с лукавством поглядывая на Малкольма, — ученый молодой человек действительно согласится пожить в столь тихой атмосфере.

Малкольм посчитал излишним расспрашивать агента о сути упомянутого им «нелепого предрассудка», справедливо полагая, что получит на этот счет гораздо более исчерпывающую информацию, если как следует порасспрашивает соседей. Он внес арендную плату за три месяца вперед, получил расписку, а заодно узнал имя пожилой женщины, которая, возможно, согласилась бы «присматривать» за ним, после чего удалился с ключами в кармане.

После этого он отправился к хозяйке своей гостиницы, которая представляла собой веселую и в высшей степени добродушную женщину, и спросил ее совета, где бы он мог отовариваться на время проживания в их городке. Узнав о том, где он намерен поселиться, женщина в изумлении всплеснула руками.

— Только не в доме судьи! — воскликнула она и почему-то побледнела.

Малкольм пояснил, где находится этот дом, но добавил при этом, что не знал его названия. Едва он умолк, женщина снова возбужденно заговорила:

— Ну конечно, точно, так оно и есть — дом судьи! То самое место!