Одержимость

Я наклонила голову и приоткрыла рот навстречу его жадным губам. Его язык был мягким и сладким, и от ощущения от Деклана, от его тела, прижимавшего меня к металлу машины, я стала мягкой, как воск. Свободная для него, чтобы он вылепил и сформировал по своей собственной воле. Руками я обняла его за шею, притягивая ближе, а кончиками пальцев скользнула в его волосы. Этот поцелуй мог длиться минуты, часы… дни. Солнце могло сесть и встать, мир мог остановиться, а мы бы даже не заметили. Влажное тепло его рта на моём, мои руки в его волосах, его властное тело, прижатое к моему — каждое ощущение забирало всё, через что мы прошли, и обвивалось вокруг наших конечностей вздохами и тенями. Одиночество, сожаление, боль — всё вплеталось в каждый вздох, каждый вкус, и это делало нас едиными снова. Едиными — в прошлом, в настоящем и в любви.

Деклан нежно прикусил мою нижнюю губу, прежде чем отодвинуться. Я облизала губы, всё ещё нуждаясь в его вкусе, а он отклонился, чтобы посмотреть на меня. Руками всё ещё обхватывая моё лицо, он спросил, немного задыхаясь:

— Когда я снова тебя увижу?

Сейчас, сегодня, завтра, каждый день, каждую ночь. Я не хотела пропустить ни минуты с ним.

— Сегодня ужинаю с Ланой, я обещала ей, но я живу с ней, так что могла бы…

— Всё хорошо. — Он поцеловал меня в лоб, прямо над переносицей, как делал это раньше. — Я работаю допоздна всю неделю. Ты работаешь завтра?

Я кивнула.

— Там и увидимся, я заеду забрать картину. Я собирался заказывать раму на этих выходных. Если хочешь, и на твои тоже.

Я была всё ещё запутанной и не уверена, что мои картины заслуживают обрамления.

— Я бы хотела забрать их домой и ещё немного над ними поработать.

Он отошел назад и кивнул, пока я доставала из сумки ключи. Нажала на разблокировку, и сигнализация машины прочирикала. Он открыл мне дверь и убедил меня, что напишет позже. Пока я отъезжала с жжением на губах от его поцелуя, он не сводил с меня взгляд через стекло заднего вида. По моей спине пробежала дрожь потери.

Я была трофеем, поставленным на полку для всеобщего обозрения, и никому не было дела, что моё сияние потускнело с годами от пыли. Никому, до Деклана.

Мальчик, которого я разрушила, стал мужчиной, спасшим меня от забвения.

20

Пока я поднимал над головой штангу, в груди и руках разгорался огонь. Над лицом нависла самодовольная улыбка Лиама, провоцируя меня. Он добавил ещё двадцать фунтов (Примеч. Около 9 кг) на штангу, увеличивая и без того немаленькие двести сорок пять фунтов (Примеч. Около 111 кг). Это был мой максимум, и сейчас я боролся с последним подходом.

— Не будь девчонкой, Декс, жми, — ухмылка Лиама дернулась, когда я, рыча, отжал штангу последний раз.

Стойка громко звякнула, когда я вернул штангу на место.

— Пошёл ты, — рассмеявшись, я сел, пытаясь восстановить дыхание. — Чёрт, я всё.

— Ни за что, Киран ещё даже не пришел. — Он шлёпнул по моему голому плечу, и я вздрогнул.

Тренажерный зал стал для всех нас практически ежедневным занятием, и мы пытались хотя бы раз в неделю встречаться в одно и то же время. Это было нашим святилищем, местом, где все остальное не имело значения. Здесь мы обнажались до зверей, которых научились скрывать внутри. Всё дерьмо, с которым мы сталкивались, здесь… оно питало нас, делало сильнее, вместо того чтобы разрывать нас на части секунду за секундой.

— Почему ты меня заставляешь? — я вытер лицо краем футболки.

— Держи. — Я взял полотенце, которое он протянул, и вытер лицо. — Кажется, ты становишься мягким, — улыбка Лиама дрогнула лишь чуть-чуть, но я уловил смысл.

Я резко выдохнул.

— Не будь завистливым придурком. Она вернулась, я ничего не могу сделать с Кел…

— Стоп! — слово разрезало воздух, и люди вокруг нас замолчали. Он понизил голос до угрожающего шепота. — Между ней и Пэйдж нет никакой гребаной разницы. Они обе видели нас настоящих и вышвырнули наши жалкие задницы из своей жизни.

— Я устал от твоей хрени, Лиам. Пэйдж совсем не такая, как Келли. Пэйдж и я… мы оба принимали дерьмовые решения, а сейчас у нас появился шанс всё исправить. Перестань перекладывать свое дерьмо на кого-то другого. Начинает надоедать. — Я встал и швырнул полотенце ему в грудь, и он поймал его с каменным лицом.

— Я оставил вас двоих на двадцать минут, а вы уже вцепились друг другу в глотки. Ну же, парни, оставьте это дерьмо в раздевалке. Мы здесь, чтобы выложиться, так? — Киран посмотрел на нас, и чем дольше длилось молчание между нами, тем более его взгляд становился умоляющим.

— Ты опоздал. — Лиам перевел взгляд на Кирана и размял плечи, садясь на скамью. Он сжал челюсть, прежде чем снова посмотреть на меня. — Ради тебя, Декс. Я дам ей шанс ради тебя. Потому что, чёрт возьми, о тебе я забочусь и знаю, что она тоже, но иногда… этого дерьма недостаточно.

— Я думаю, в этот раз достаточно.