Одержимость

Он потёр шею, и от этого движения край футболки задрался, обнажив кусочек кожи. Я опустила взгляд.

— Я не буду тебя беспокоить.

— Не надо.

Его тон был суровым, и я подняла голову, встретив его холодные глаза.

— Что?

— Не строй из себя жертву. Мы оба потеряли достаточно, чтобы заслужить это.

Я вздрогнула, его челюсть сжалась, плечи напряглись от гнева.

Я сделала шаг назад к двери.

— Я-я-я...

— Подожди, — выругался он. — Я не имел в виду... я имею в виду... чёрт возьми, Пэйдж, ты здесь, — он с недоумением посмотрел на меня.

Моя нижняя губа начала непроизвольно дрожать, и мне пришлось сделать несколько коротких вдохов. Вдох и выдох. Вдох и выдох, чтобы удержать эмоции. Я узнала от Кларка, что слезами ничего не добьёшься.

— Мне не следует быть здесь, но я должна сказать...

— Что сказать? — спросил он, повысив голос.

— Я должна сказать... — у меня сжалось горло, и когда я попыталась заговорить, слова застряли в горле.

— Что сказать? — его взгляд смягчились, и он подошёл ко мне.

Плотину прорвало, и я поняла, что задыхаюсь, глотая воздух сквозь рыдания. Жар от его ладони на моей щеке облегчил каждый вздох, пока я не смогла видеть сквозь поток слёз.

— Извини меня, — его тон был полон такой грусти и тоски, что вина, которую я ощущала, разорвала моё сердце, и я развалилась на куски.

— Прости меня, — удалось мне сказать. Когда он снова посмотрел на меня, я была уверена, что у меня галлюцинации — он снова был мальчиком: невинным, с широко раскрытыми глазами. — Мне очень жаль.

Он обнял меня, и когда моя щека коснулась его футболки, я снова почувствовала себя в безопасности.

— Я знаю.

Некоторое время мы так и стояли. Он обнимал меня, крепко прижимая к груди. Никаких обещаний или серьёзных обсуждений. Только два человека, которые в тот момент нужны друг другу больше, чем кровь, что быстро бежала по их венам.

Это было очищением.

Возможным возрождением.

Никаких улыбок и поцелуев. Не нужно больше слов сегодня. Только мирный бальзам принятия. Мы были одни в целом мире, и, конечно, я удостоверюсь, что он обо всём узнает, но прямо сейчас мне нужен его запах, наполняющий мои лёгкие, и сердце, которое бьётся напротив моего уха. И когда он отпустил меня, я знала, что в какой-то момент он выяснит, что Пэйдж из прошлого испарилась, и я должна была быть готова к тому, что за пределы извинений он не выйдет.

Молчание не ощущалось странным, когда мы заперли магазин. Когда он предложил проводить меня до моей машины, я согласилась. В конце концов, было уже поздно.

— Ты будешь здесь завтра вечером? — спросила я, открывая дверь машины.

— А ты будешь? — он придерживал дверь для меня, пока я садилась. Я хотела посмотреть на него в последний раз, но моё сердце забилось, бабочки закружились и затрепетали от его слов. — Я забронировал целую неделю, думаю, у тебя достаточно времени, чтобы снова найти своё вдохновение.

Я не уверена, но мне послышался юмор в его словах, и, когда приподняла подбородок и взглянула на него, увидела, что от улыбки у него появились морщинки вокруг глаз. Я откинулась назад и решила, что завтра буду рисовать. Я бы нарисовала его глаза, точно так же, как он нарисовал мои. Но вместо зимы я окружу их весной, жарким светом солнца и яркой зеленью летней травы. Я изобразила бы их как вспышку взрыва, нечто, достойное поклонения, потому что знала только одно божество, и он оставил меня, чтобы позаботиться о себе.

— Я думаю, что буду готова завтра, — в моём заявлении было так много значений и смысла. Когда я подарила ему небольшую улыбку, его кадык нервно задвигался, и стало ясно, что впереди у нас длинное путешествие.

Он снова кивнул и начал закрывать дверь машины.

— Я буду здесь около одиннадцати.

Он закрыл дверь, прежде чем я смогла ответить, и пока наблюдала, как он уходит, повернула ключ зажигания. Закрыла глаза и поблагодарила Бога в надежде, что меня услышат. Я молилась в надежде, что это только начало. То, что тропинка, которую мы проложили сегодня, может исцелить нас обоих. Молилась и надеялась, чтобы мне повезло, потому что я не заслужила ничего лучшего, кроме шанса, но молилась, чтобы Деклан мог снова полюбить меня. Эгоистично хотеть, чтобы такой свет был потрачен впустую на потерянную душу, но всё равно, закрыв глаза, я молилась за него.

15

Мои глаза устали, сознание было затуманено; тату-машинки жужжали в унисон, и белый шум от них поднимался над гомоном в салоне. Я плохо спал прошлой ночью, и сейчас почти пришла пора закрываться. Сегодня был долгий день, и если бы не тот факт, что Пэйдж, может быть, будет ждать меня в «Галерее», я ушел бы домой и уснул.

«Ты можешь наблюдать, как она истекает кровью».

«Тебе это понравилось».