Одержимость

Он полюбил её в тот самый первый момент. Он полюбил её сразу же, как только увидел. Он знал, что она разобьёт ему сердце, уничтожит его. И он всё равно её полюбил.

Словно услышав мои мысли, Самаэль пробормотал:

— Я люблю тебя.

Как и говорилось на кольце, мой возлюбленный принадлежал мне, а я ему.

Я чувствовала, как оргазм разрывает меня на куски. Я крепко сжалась вокруг него, пронизанная наслаждением, которое лишило меня связных мыслей. Мышцы Самаэля напряглись, и он простонал моё имя как мольбу, кончая и входя до упора.

Мои бёдра покачивались ему навстречу, и я дрожала от мощной разрядки, которая разнесла мой разум на миллион маленьких кусочков.

— Самаэль, — прошептала я, крепко обнимая его за шею.

Притянув меня в объятия, Самаэль уткнулся носом в мою шею. Моё тело расслабилось, прекрасно насытившись.

Мы переводили дыхание, обнимая друг друга, и наши сердца бились в одном ритме.

— Ты осветила комнату, чтобы она выглядела как мой дом, — пробормотал он мне в шею.

Я улыбнулась.

— Небеса. Может, тебе нужен новый дом.

— Может, он у меня уже есть, — на несколько долгих секунд он полностью опустился на меня, и его тело было влажным от пота.

В следующее мгновение он отвернулся от меня и потянулся к чему-то в отброшенных брюках. Вернувшись, он передал мне золотое кольцо, освещённое лучом лунного света.

— Я поднял его с брусчатки после того, как ты его так бесцеремонно выкинула.

Я надела кольцо на палец и улыбнулась. Моё тело по-прежнему оставалось переплетённым с ним.

«Я твой, а ты моя», гласило кольцо.

И только теперь я наконец-то знала, что смогу заснуть.

Глава 18. Лила

Я стояла в платановой роще, где в воздухе звучала самая прекрасная музыка и пение птиц. Вокруг меня деревья оживали, расцветали плодами и листвой. Но пока я смотрела на цветение леса, крик пронзил тишину и разрушил умиротворение.

— Самаэль прав, — голос эхом отразился от стволов деревьев вокруг меня. — Он снова убьёт тебя, как и прежде.

Воцарилась тишина. Тишина слишком подавляющая, заглушившая пение птиц. Затем деревья поредели, исчезая, и я оказалась в мутной воде ночью. Холод убьёт меня.

В моей разорванной груди зияла пустая рана. Самаэль выдрал моё сердце и вышвырнул в окно как помои, которые простые жители выливали наружу. Я чувствовала, как моё тело гниёт в ледяном рве.

— Это случится вновь, — провизжал голос. — Самаэль снова воплотит в жизнь твою судьбу. Смерть от его рук, идиотка.

Мои глаза распахнулись, и я резко села на постели. Лучи утреннего солнца лились через витражные окна, оставляя яркие пятна на каменном полу.

Ветерок играл в деревьях за окном, заставляя ветки покачиваться и стонать, а на полу, залитом разноцветными пятнами света, танцевали тени. Всё здесь выглядело умиротворённым.

Жаль, что вмешался кошмар.

Я потирала свои руки и плечи, испытывая облегчение от того, что ужасный сон закончился.

Но Самаэль прав — после ночи сна мои мышцы казались сильнее и в миллион раз здоровее, чем вчера. Самаэль мирно спал справа от меня, обхватив подушку. Его тёмные ресницы покоились на щеках, он выглядел таким умиротворённым.

Я гадала, не был ли кошмар делом рук Лилит. Её воспоминания пробуждались в моём мозгу? Может, она его ещё не до конца простила.

Когда я выскользнула из постели, подальше от тела Самаэля, меня окружил холод. Воздух был совершенно ледяным. Огонь полностью погас, за окнами сверкали снег и иней.

Когда я подошла к двери, волосы на моих руках встали дыбом. Почему мне было так неспокойно? По коже пробежали мурашки.

Что-то здесь не так. Я повернулась к Самаэлю и обнаружила, что сейчас он не выглядел таким умиротворённым и стиснул одеяла. Я поспешила обратно к постели, надела сапожки, затем плащ.

У меня возникло странное чувство, что за нами здесь наблюдают. И если так, я хотела знать, кто именно на нас смотрит. Я поспешила обратно к двери.

Когда я открыла её, мощное чувство ужаса врезалось в меня как кулак, ударивший по горлу. Вот только я не знала, почему. Здесь всё выглядело нормальным. Лучи утреннего солнца лились сквозь корявые ветки. Ветер сдувал с них снег, и снежинки искрили как бриллианты. С оледенелой ветки спорхнула ворона, закаркавшая и полетевшая над застывшей рекой.

Здесь должно царить умиротворение, пусть и ледяное, так в чём проблема? Лес казался угрожающим, словно деревья потянутся вниз и обхватят своими костлявыми пальцами моё горло. Проблеск движения привлёк моё внимание, и я молниеносно повернула голову. Во мне начинала подниматься тьма.

Я была уже не просто Лилой. Я была и Лилит тоже. Я гадала, хватит ли во мне магии, чтобы вновь оживить этот лес, использовать растения, чтобы убивать… или яд пока что разрушил данную способность.

Я принюхалась к воздуху. Что-то здесь пахло иначе… В лесу льда я вообще не должна была чувствовать какие-либо запахи. На ветру витал землистый аромат с едкими нотками серы.