– Согласен, – кивнул монсеньор. – Однако нам также известно, что, лишь вселившись в человеческое тело, эти демоны получают физическое воплощение. И даже тогда для совершения подобного убийства требуется абсолютное подчинение одержимого, с чем я никогда не сталкивался.
– Верно, – подтвердил отец Сантос.
– А значит, убийство, вероятнее всего, совершил такой же человек как вы, – он указал на отца Сантоса, – или я.
– Да, – проговорил отец Сантос. – К тому же он должен быть хорошо осведомлён о выгоде такого рода убийства.
– Выгоде? – Бриджет обернулась к нему. – Какая выгода может быть от убийства пятнадцатилетнего ботаника? Они что, собирались высосать его мозги?
– Н-нет, – произнёс отец Сантос. – Я имел в виду его эмоции.
– В смысле?
– Э-э. – Отец Сантос потеребил свой воротничок. – Ты и Питер. То есть, вы оба. Он ведь…
Он замолк, но Бриджет не собиралась облегчать ему жизнь.
– Что он?
– Он испытывал к тебе сильную симпатию, – наконец выговорил он. – Правильно?
– А причём тут это?
– А! – выдал монсеньор, словно вдруг обнаружил лекарство от простуды. – Ну, конечно же. Убийца хотел получить его гнев.
Бриджет вспомнила тридцать семь пропущенных сообщения на телефоне.
– Гнев?
– Да, его злость и ревность, – взволновано затараторил отец Сантос. – В некоторых средневековых гримуарах процесс призыва демона и его подчинение требует большого количества сильных эмоций. Талантливый колдун мог призвать и удерживать низшего демона некоторое время, используя такие эмоции как злость или ревность.
Злость и ревность. Демоны в церкви говорили именно об этом. «Повелителю мало ненависти». Судя по сообщениям, в Питере было столько злости и ревности, что хватило бы на призыв целого легиона демонов. Так что же получается, убийца пытался использовать эмоции Питера в каком-то ритуале?
Монсеньор поднялся из кресла и обошёл стол.
– Мне кажется, мы что-то упускаем. Некую улику, которая подскажет нам кто наш убийца и что он хочет.
Улику? Это уж точно был не полковник Мастард в оранжерее с револьвером наперевес[33].
– Бриджет, ты больше ничего не слышала? Может тебе есть что добавить?
Почему она вообще что-то скрывает от монсеньора Рено? Он ведь единственный с кем она могла поговорить о своих новых способностях. Разве не он много раз помогал ей? Обучал её? Показывал, как изгонять демонов?
– Как вы думаете, – нерешительно начала она, – есть ли люди, которые могут слышать тоже, что и я?
Выражение лица монсеньора стало озадаченным.
– Что ты имеешь в виду?
– Просто интересно. – Бриджет вспомнилась Алекса. Ей показалось, что та слышала демонов во время занятия в церковном хоре. – Я подумала, что вполне возможно есть кто-то ещё способный слышать голоса.
Монсеньор вздёрнул левую бровь.
– Правда? И кто же?
Бриджет тяжело сглотнула.
– Алекса Дарлингтон.
– Нет, – покачал головой монсеньор. – Это невозможно.
Он серьёзно?
– Невозможно для неё, но очень даже для меня?
– Бриджет, Дарлингтоны – одна из старейших семей прихода. Я знаю Алексу с рождения и заметил бы, если бы она вела себя необычно.
– О, – вздохнула Бриджет. Конечно заметил бы. Может у неё просто разыгралось воображение?
В комнате повисла тишина. Бриджет ощущала на себе взгляды обоих священников. Они ждали от неё ещё каких-нибудь слов, но она держала рот закрытым. «Не верь священнику». Ей нечего больше сказать. Особенно им.
– Ну, что ж, – произнёс монсеньор.
Бриджет скользнула к краю стула, чувствуя, что разговор вот-вот закончится. Всё её тело ломило, и по мере того как адреналин покидал кровь, её медленно пробирал озноб.
– Иди домой Бриджет, – проговорил монсеньор. – Иди домой и проведи время с матерью и младшим братом.
Сэмми. Боже, как она объяснит ему, что Питер умер?
– Ага.
– Хорошо. – Монсеньор похлопал её по руке. – Если тебе что-нибудь придёт в голову, или ты вспомнишь о чём-то, дай мне знать. Договорились?
Бриджет посмотрела ему в глаза. Её просто убивала необходимость умалчивать от него что-то. Но почему-то она была уверена – разобраться с Милтоном Андермейером одна должна самостоятельно.
– Договорились, – солгала она.
Кое-как разогнувшись, Бриджет встала и побрела к двери. От каблуков гудели ноги, а по телу словно проехался грузовик. Но она почти не чувствовала боли, всё её мысли были о предстоящем деле. Милтон Андермейер. Пришло время поговорить.
– Бриджет!
Мэтт ждал её сидя на крыльце приходского дома. Стоило ей выйти из здания, он вскочил на ноги и бросился к ней.
– Ты как?
Одежда Мэтта была помятой. Его светлые волосы стояли торчком, словно он беспрестанно ерошил их целый час. Галстук был переброшен через плечо, а жилетка расстёгнута.
– Нормально, – ответила она, солгав второй раз всего за пару минут.
Они стояли глядя друг на друга. Потом Мэтт заметил её голые покрытые мурашками руки и хотел было снять пиджак, но вспомнил, что на нём его нет.
Он взял её за руку и повёл через двор.
– Пошли.
У Бриджет не осталось сил спорить. Она позволила ему провести её сначала через затянутый туманом внутренний двор, а затем ко входу в школу, у которого были припаркованы три полицейские машины и фургон судмедэксперта.