Одержимость

Палочка мистера Винсента выдержала театральную паузу, и со следующим взмахом темп поменялся кардинально. Аккомпанемент миссис Темплтон был уже не изящной музыкой Генделя, а походил скорее на какую-то её поп-вариацию. Из первого ряда хористов отделились четверо сопрано и начали танцевать прямо как в последнем эпизоде телешоу «Танцы». Остальной хор разделился на две половины, и между ними на алтарь встал Гектор, взявший с пюпитра[30] мистера Винсента микрофон – и Кристина Агилера в мужском обличии затянула «Хип-Хор-луйя», в аранжировке Блэра Винсента, по произведению Г.Ф. Генделя.

«King of kings and lord of lords.

And He shall reign forever and ever»[31].

Хор вступил, когда Гектор закончил петь ведущую партию, вокруг него кружились танцоры.

Бриджет была уверена – от такого Гендель сейчас точно переворачивается в могиле.

При всей отвратительности действа в целом, Бриджет была вынуждена признать, что Гектор – настоящая звезда. Он излучал такую уверенность, будто ему плевать на чьё-либо мнение, что вызывало у Бриджет жгучую зависть. У неё всегда имелись трения с мамой, братом, школой. Даже фортепьяно, её надёжное убежище от жестокого окружающего мира стало тяжким бременем после того, как Бриджет запрягли быть вторым аккомпаниатором при хоре. Она прямо-таки чувствовала, как крохотные кусочки её души умирают всякий раз, когда шедевры классической музыки превращались в отстойные заготовки «Фабрики Звёзд», и она ничего не могла…

– Бриджет!

Миссис Темплтон так яростно перевернула страницу, что ноты соскользнули с держателя и шлёпнулись на клавиши, внеся кошмарный диссонанс в аккорд.

Бриджет закрыла глаза и поморщилась. Сколько страниц она пропустила? Она не знала. В голове было совсем пусто.

Тишину прорезал гнусавый голос мистера Винсента.

– Проблемы, миссис Темплтон?

– Небольшая техническая накладка, – произнесла она, стрельнув в Бриджет взглядом. – С переворачиванием страниц.

– За этим постоянно должен следить второй аккомпаниатор. – Мистер Винсент пристально посмотрел на неё. – Мне нужно твоё полное внимание, Бриджет, как если бы ты сама сидела за фортепьяно. Или же я могу, – он помахал палочкой вокруг своей головы, – посадить кого-то другого переворачивать страницы.

– Мне правда жаль.

– Мистер Винсент? – От омерзительно сладкого голоса Алексы Бриджет покрылась мурашками. – Если у второго аккомпаниатора проблемы с концентрацией, я с удовольствием помогу переворачивать страницы.

Мистер Винсент улыбнулся.

– Очень мило с твоей стороны, Алекса, но нам не обойтись без твоего сопрано. Ты единственная, кто может исполнить облигато в хоре.

По хору прокатилось согласное бормотание. Алекса захлопала своими длинными каштановыми ресницами и изобразила смущение.

– Хорошо. Как скажете, мистер Винсент.

Сучка.

Мистер Винсент вздохнул и вновь обратил внимание на Бриджет.

– Бриджет, почему бы тебе не отдохнуть немного перед второй частью репетиции? Мне необходимо, чтобы ты сосредоточилась на игре, до зимнего концерта осталась всего неделя.

Спустившись с алтаря, Бриджет закатила глаза. «Отдых» точно не поможет ей сосредоточиться. Она медленно шла вдоль рядов скамеек, когда мистер Винсент постучал палочкой, чтобы привлечь к себе внимание хора.

– Начинаем с такта два-пятьдесят-восемь, миссис Темплтон. И раз, два, три, четыре.

Стук ботинок Бриджет по мрамору потонул в нарастающем звучании фортепьяно и хора. Церковь святого Михаила сильно отличалась от солнечного и живописного храма при школе святой Цецилии, её прошлому приходу. Она была вполовину меньше, более старинная и мрачная. Пугающая в своём европейском стиле, с тёмными витражами, изображающими страдания мучеников и святых – забитых камнями, пронзённых стрелами, сожжённых на костре – на которых сверху взирают ангелы. Не херувимы, милосердные ангелы с розовыми щёчками и светлыми кудряшками, коих можно увидеть в других церквях, а угрюмые, зловещие ангелы с сероватой кожей и холодным выражением лица абсолютно лишённым сострадания. О, и каждый из них держал меч, у некоторых он даже был покрыт ярко-красной кровью. Никаких сантиментов.

Её отец каждый год 29 сентября в день святого Михаила водил сюда семью на литургию, и каждый раз Бриджет с ужасом ожидала этого дня. Однажды, в детстве она готова была поклясться, что ангелы смотрели на неё. Вот вообще не айс.

Есть что-то ироничное в том, что Бриджет в итоге всё же оказалась в школе именно при этой церкви, хотя, учитывая имеющийся выбор католических школ, она могла угодить и в старшую школу Мерси для девочек. Это был бы самый настоящий ад.

Бриджет остановилась возле старой исповедальни, что переделали в нишу для демонстрации главной драгоценности церкви: в закреплённой на стене витрине под оргстеклом лежал огромный меч.