Одержимая

— Я ведь предупредил тебя, Тея, — строго проговорил Эрбин, укоризненно глядя на меня. — Никаких необдуманных действий. Никто тебе не позволит сбежать или причинить кому-то зло. Чем быстрее ты смиришься с этим, тем легче для тебя пройдет процесс.

Боль утихла, схлынув волной, но меня всю еще сотрясало от перенесенного потрясения. Эрбин порывисто привлек к себе и прижал к своей груди. Я снова ощутила исходящий от него сильный запах возбуждения. Но он не пытался проявлять ко мне те эмоции, что его сейчас обуревали. Осторожно гладил по волосам и спине, шепча:

— Все хорошо. Все хорошо, девочка. Прошу, не заставляй больше причинять тебе боль. Поверь, мне это тоже не доставляет удовольствия.

Что если я сейчас вывернусь и укушу его за шею? Она так близко. Стоит только потянуться губами и встать на цыпочки… Во рту снова пересохло от жажды. Эрбин резко отстранился и снова схватил меня за руку. Его губы чуть сжались.

— Идем.

В этот раз я покорно последовала за ним, хоть и напрягала все органы чувств в попытках отыскать спасение. Если бы мне дали хотя бы один шанс, я бы его использовала на полную. Но дом словно вымер. Ни единой живой души не показывалось в коридорах, даже из комнат не доносилось ни звука, словно все затаились, осознавая возможную опасность. Хотя нет. В одной я все же кое-что почувствовала. Там кто-то ходил по комнате.

Изо всех сил втянула воздух и тело пронзила жаркая волна. Знакомый запах, сейчас кажущийся еще более притягательным, чем обычно. Энний. Я тихонько зарычала, чувствуя, как желаю сейчас оказаться рядом с этим ароматным аппетитным существом, еще не прошедшим окончательную трансформацию. В нем все еще остается достаточно от человека.

И как же сильно манит эта часть!

Хочу пить его кровь: сначала смакуя и наслаждаясь каждой каплей, а потом жадно и неистово, разрывая в клочья податливую мягкую плоть. Хочу разорвать его, чтобы он принадлежал только мне. Чтобы я стала его последней возлюбленной.

— Тея, — в голосе Эрбина послышались напряженные нотки. — Борись с этими мыслями. Ты должна научиться себя контролировать даже в таком состоянии. Иначе у тебя будут большие проблемы с внутренней сущностью, когда перерождение закончится. Во время жажды совершенно не сможешь себя контролировать.

Разве он не понимает, что мне плевать? Я продолжала жадно втягивать воздух, пока Эрбин уводил куда-то по коридору первого этажа.

Мы остановились у стены и я уставилась на наставника, даже не удивляясь. Просто ждала, что будет дальше. Эрбин провел рукой по каменным плитам, нажимая на неведомый мне механизм, и стена отъехала в сторону. В лицо пахнуло промозглой сыростью.

Какое-то потайное помещение? Вспомнила, что и святилище Властелина находилось где-то в подземелье. Неужели меня ведут туда? Впервые ощутила что-то, похожее на страх. Инстинктивный. Глубинный. Даже боль, которую мог причинить Эрбин, больше не казалась достаточным стимулом, чтобы покориться.

— Я не пойду туда, — четко и размеренно проговорила, изо всех сил упираясь ногами в пол и не желая продолжать движение.

— Не переживай, — сухо сказал наставник, без труда считав мои мысли. — Я не веду тебя к Властелину.

— А куда ведешь?

— Туда, где тебе придется оставаться, пока не закончится вторая стадия.

— Если я пойду туда, получу то, что хочу? — попыталась я выторговать самое важное взамен покорности.

— Да, — откликнулся Эрбин и я продолжила движение. Не оставалось иного выбора, кроме как поверить ему. По-другому мне все равно не получить желаемое.

Мы некоторое время шли по коридору в полной темноте, которая для моих глаз теперь казалась лишь сумерками. Я различила несколько дверей, запертых наглухо на крепкий засов. Шевельнулось тревожное предчувствие. Я снова ощутила себя зверем, которого упорно заманивают в капкан.

Эрбин остановился возле одной из дверей и отодвинул засов. Распахнув тяжелую створку, повернулся ко мне.

— Входи.

Я замерла на пороге, напряженно оглядывая скудное убранство самой настоящей тюремной камеры. Даже еще хуже — тут и окошка не было, пропускающего солнечный свет. Из мебели лишь необходимое, массивное и все привинченное к полу. Наверное, чтобы труднее было раскурочить во время очередных приступов бешенства.

— Мне больше нравилась прежняя комната, — не удержалась я от сарказма. — Могу я вернуться туда?

— Здесь меньше вероятности, что ты причинишь вред себе или окружающим, — откликнулся Эрбин. — Так что останешься здесь.

— Значит, я пленница?

— Ты ведь понимаешь, что это необходимость? — ответил вопросом на вопрос Эрбин.

— По крайней мере, меня будут выводить на воздух? — бросила я осторожно.

Если мне позволят прогуливаться, это даст хоть какой-то шанс на побег.

— Мне жаль.

— Жестоко, — я криво усмехнулась. — Значит, должна буду сидеть здесь, как крот. Даже без солнечного света.

— Как раз солнечный свет сейчас ты вряд ли бы восприняла нормально, — попытался успокоить наставник. — Во время второй стадии новообращенные на него плохо реагируют. Он вызывает у них страх и усиливает безумие.

— Значит, я безумна?