Одд и ледяные великаны

Медведь несся по лесу, с потревоженных веток срывался колючий снег и летел прямо Одду в лицо, но Одд только смеялся. Взошла луна, бледная, и огромная, и такая холодная, но Одд продолжал хохотать, потому что он ехал домой, в свою хижину в лесной чаще, и он был сказочным лордом верхом на медведе, и еще потому, что он Одд.

Перед хижиной Одда медведь остановился, и Одд спустился на землю: наполовину упал, наполовину слез сам. Он выпрямился, опершись на костыль, и сказал зверю:

– Спасибо.

Ему показалось, медведь кивнул, но мало ли что померещится в лунном свете.

Раздалось шумное хлопанье крыльев, орел опустился на снег в двух шагах от Одда. Склонив голову набок, птица смотрела на Одда единственным глазом медового цвета. На месте второго глаза зиял темный провал.

Одд подошел к двери хижины. Лис уже ждал его там, сидя на задних лапах, как пес. Медведь подступил ближе и встал за спиной Одда.

Мальчик задумчиво оглядел всех животных.

– Что? – спросил он, хотя и так было понятно, чего им хотелось.

А дальше все было так.

– Ну что ж, заходите, – сказал Одд и открыл дверь.

И они вошли в дом.

Глава третья. Ночной разговор

Из-за кого мы попали в эту передрягу?

Одд думал, что лососевого бока ему хватит на целую неделю, а то и больше. Но, как оказалось, лисы, орлы и медведи тоже не прочь угоститься лососем, и Одд чувствовал себя обязанным их накормить в благодарность за то, что они проводили его до дома. Вчетвером они съели все подчистую, но наелись лишь Одд и орел. Лис с медведем, похоже, остались голодными.

– Завтра мы раздобудем еще еды, – сказал Одд. – А сейчас надо спать.

Животные уставились на него. Одд улегся на свой соломенный тюфяк и пристроил костыль у стены, чтобы сразу на него опереться, когда надо будет вставать. Постель больше не пахла отцом, понял мальчик, когда ложился. Она пахла только соломой. Одд закрыл глаза и мгновенно заснул.

Ему снилась тьма, и какие-то вспышки, и обрывки мгновений – ничего, за что можно схватиться и чем можно утешиться. А потом в сон ворвался раскатистый хмурый голос, который явственно произнес:

– Это была не моя вина.

Еще один голос, потоньше, с едкой смешинкой, сказал:

– Да, конечно. Я тебе говорил, что не надо отодвигать ту березу. Но ты меня не послушал.

– Я был голоден. Я чуял мед. Тебе не понять, каково было почуять тот мед. Это лучше медовой браги. Лучше зажаренного гуся. – И тут этот хмурый, рокочущий бас, отдававшийся гулкой дрожью в животе Одда, сменил тон: – И уж не тебе обвинять других в чем бы то ни было. Из-за кого мы попали в эту передрягу? Только из-за тебя!

– Я думал, мы договорились. Думал, мы больше не будем вспоминать эту маленькую ошибку…

– По-твоему, это маленькая ошибка?

А потом третий голос, высокий и резкий, пронзительно выкрикнул:

– Тихо!

Голоса вмиг умолкли. Одд перевернулся на другой бок. Угли, тлеющие в очаге, давали достаточно света, и Одд убедился, что в хижине нет никаких новых гостей. Только он сам, лис, медведь и орел…

Кем бы ни были эти трое, подумал Одд, людей они, кажется, не едят.

Он сел, привалившись спиной к стене. Медведь и орел подчеркнуто его не замечали. Только лис быстро взглянул на Одда, сверкнув зелеными глазами.

– Вы разговаривали, – сказал Одд.

Животные переглянулись и посмотрели на Одда. Они не сказали: «Кто?! Мы?!», – но это отчетливо читалось по их лицам, сквозило в каждом движении.

– Кто-то сейчас разговаривал, – сказал Одд, – и точно не я. Больше здесь никого нет. Стало быть, это вы разговаривали. И не спорьте со мной.

– Мы и не спорим, – сказал медведь. – Мы же не умеем разговаривать. – А потом он сказал: – Ой.

Лис и орел свирепо уставились на медведя, который пристыженно закрыл глаза лапой.

Одд вздохнул и спросил:

– Кто из вас объяснит, что происходит?

– Ничего не происходит, – быстро проговорил лис. – Подумаешь, несколько говорящих животных! Совершенно не о чем беспокоиться. Обычное дело. Завтра утром нас здесь не будет.

Орел пристально взглянул на Одда своим единственным глазом, потом повернулся к лису:

– Расскажи!

Лис беспокойно заерзал.

– Почему я?

– Я не знаю, – сказал медведь. – Может быть, потому, что ты во всем виноват?

– Это уже перебор, – отозвался лис. – Нельзя все валить на мою бедную голову. Как будто я сделал это нарочно! Такое могло приключиться с любым из нас.

– Что могло приключиться? – спросил Одд, теряя терпение. – И почему вы говорите человеческим голосом?

Медведь вскочил на четыре лапы, издал грозный рык и сказал:

– Мы говорим человеческим голосом потому, о, дитя смертных… не бойся… потому, что под этой звериной личиной… то есть, если по правде, это не то чтобы личина… мы и вправду медведь, лис и крупная птица, что, конечно, не дело… э… На чем я остановился?

– Боги! – хрипло выкрикнул орел.

– Боги? – переспросил Одд.

– Да. Боги, – сказал медведь. – Я как раз к этому подходил. Я могучий Тор, повелитель громов и молний. Орел – владыка Один, Всеотец, царь богов. А этот ушастый, пронырливый лис-недомерок…