Одд и ледяные великаны

Заиндевелые голубые глаза, огромные, больше окон, не мигая, смотрели на Одда.

– А мне что за дело? – Ледяной великан поставил Одда на вершину стены Асгарда – стены, построенной его братом. Там наверху было ветрено, и Одд покрепче оперся на свой костыль, испугавшись, что порыв ветра сдует его со стены, и он разобьется насмерть. Он оглянулся и вовсе не удивился, увидев, что город богов мало чем отличался от его родной деревни во фьорде. Конечно, здесь все было больше, богаче, но расположение построек оставалось таким же: общий дом для пиров в окружении зданий поменьше.

– Ты же любишь красоту, – сказал Одд. – А так никакой красоты не останется. Всё умрет, и не будет вообще ничего.

– Мертвое тоже бывает красивым, – сказал великан. – Как бы там ни было, я заслужил эту награду. Я их победил. Обхитрил и обвел вокруг пальца. Я изгнал Тора, Одина и этого мелкого перебежчика Локи. – Тут он тяжко вздохнул.

Одд вспомнил картинки в воде, которые видел прошедшей ночью, и спросил:

– Ты уверен, что твои братья идут сюда?

– Да, – сказал ледяной великан. – Наверное, да. То есть, они обещали прийти… если я захвачу Асгард… но, по-моему, никто из них не ожидал, что у меня все получится. И у них есть чем заняться. Фермы, хозяйство, детишки и жены. Сдается мне, никому неохота бросать все дела и тащиться в жаркие края, чтобы охранять кучку сварливых богов.

– И, как я понимаю, они все не могут жениться на Фрейе, – сказал Одд. – Женишься только ты.

– Вот им повезло, – мрачно проговорил великан. – Она красивая. О, да. Она очень красивая, кто бы спорил. – Он покачал головой. Сосульки посыпались с его волос и со звоном разбились о камни внизу. – У нее есть колесница, запряженная кошками. Я хотел их погладить, и вот… – Великан показал Одду палец, исполосованный глубокими царапинами. – Она сказала, я сам виноват. Я их раздразнил.

Великан тяжко вздохнул, его дыхание вырвалось изо рта порывом ветра над ледяными вершинами гор.

– Да, она очень красивая, – повторил великан и вздохнул еще раз. – Но она ростом с мой палец. И бранится погромче любой великанши, когда разозлится. А злится Фрейя всегда.

– Но раз ты победил, ты не можешь уйти домой, – сказал Одд.

– Вот именно. Сидишь тут, в этом кошмарном жарком краю, ждешь подкрепления, которое не торопится приходить, местные тебя ненавидят…

– Так иди домой, – сказал Одд. – Скажи им, что я тебя победил. – Он больше не улыбался.

Ледяной великан посмотрел на Одда, Одд посмотрел на великана.

– Мелковат ты сражаться, – сказал великан. – Тебе придется меня обхитрить.

Одд кивнул.

– Когда я был маленьким, мама рассказывала мне сказки о мальчишках, которые обманывали великанов. В одной сказке они устроили состязание, кто дальше бросит камень, но мальчик взял птицу, не камень, и она улетела в небо.

– Я на такое не поведусь, – сказал великан. – К тому же птица, скорее всего, никуда и не полетит. Просто сядет на ближайшее дерево.

– Я пытаюсь придумать, – сказал Одд, – как ты сможешь уйти домой, сохранив честь и жизнь. А ты как-то не слишком стремишься облегчить мне задачу.

– Сохранив жизнь? – нахмурился великан.

– Ты изгнал Тора в Мидгард, – сказал Одд. – Но теперь он вернулся. Скоро он будет здесь. Это лишь вопрос времени.

Ледяной великан моргнул.

– Но у меня его молот, – сказал он. – Я превратил молот в валун, на котором сижу.

– Иди домой.

– Но если я заберу Фрейю с собой в Йотунхейм, она же житья мне не даст, так и будет браниться. А если я заберу молот Тора, он непременно придет за ним и однажды его заберет, и вот тогда он меня и убьет.

Одд кивнул, соглашаясь. Именно так все и будет, он это знал.

В дальнейшем, когда боги рассказывали эту историю – поздно ночью, за пиршественным столом, – они всегда запинались на этом месте, потому что в тот самый миг Одд запустил руку за пазуху и вынул фигурку, вырезанную из дерева, но никто из богов толком не знал, что это было.

Одни стояли на том, что это был деревянный ключ, другие – что деревянное сердце. Возникло целое учение, утверждавшее, что Одд показал великану резную копию молота Тора, настолько реалистичную, что великан не сумел отличить ее от настоящего молота и в страхе бежал.

Они все ошибались.

Это было ни то, ни другое, ни третье.

Прежде чем Одд достал эту вещицу, он сказал так:

– Мой отец встретил маму, когда наши викинги совершали набег на деревню где-то в Шотландии. Далеко к югу от нас. Мама пыталась спрятать в пещере овец своего отца, и вот тут-то мой папа ее и нашел. Он никогда в жизни не видел такой красоты. Он забрал маму домой, вместе с овцами. Он даже к ней не прикоснулся, пока не выучил нашему языку, чтобы сказать ей честь по чести, что он хочет взять ее в жены. Но он говорил, на обратном пути ее красота осветила весь мир. И это правда.

– Тебя тогда и на свете-то не было, – сказал ледяной великан.

– Да, – сказал Одд, – но я это видел.

– Как?

Одд знал без подсказки, что нельзя говорить великану о прудике в чаще леса, и уж тем более – о картинках, которые ему показала вода прошлой ночью. Он соврал, но вместе с тем сказал чистую правду. Он сказал: