Очищение. Том 2. Душа

Поэтому ошибаются те, кто полагают, что достаточно заменить “психику” на “душу” (или что-то иное), а все остальное разрешится само собой: проблема состоит в том, чтобы обеспечить возможности “рационального анализа” и “объективного контроля” (если, конечно, мы хотим, чтобы психология оставалась наукой)» (Мазилов, с. 208–209).

Мне кажется, это камушек в огород профессора Шабельникова. Нельзя просто заменить внутри океана наработанных наукой образов одно имя на другое, нельзя перестать использовать слово «психика» и начать использовать слово «душа», чтобы действительно изменилась наука или хотя бы сменился ее предмет. В этом смысле возражение бесспорно.

Вопрос лишь в том, чему хочет возразить Мазилов? Тому, чтобы делать эту замену поверхностно, или же самой замене того, что осталось от предмета психологии, на душу? Как это понять, если он спрятал ответ за наукообразными словечками, в которые каждый ученый вкладывает свой смысл. Для меня, к примеру, «рациональный анализ» означает «разложение разума». Шучу. Но не понимаю. Поэтому придется судить по выводам из работы, которыми Мазилов завершит свою статью.

А выводы, несмотря на все сложности языка, однозначны: «путь к Душе … все же лежит через рациональный анализ» (Там же, с. 224–225).

Бог с ним, с языком. Я понял главное: предметом психологии должна быть душа, но для того, чтобы понять, как это возможно, нужно понять, что Мазилов понимает под «рациональным анализом». Очевидно, он есть метод исследования. Вот это я и попытаюсь извлечь из его статьи.

Статья большая, делавшаяся под грант, поэтому, кажется, не очень точно подходящая для семинара. В ней слишком много того, что Мазилову приходится опускать, чтобы не перегрузить слушателей. Да и такого, что им заведомо известно – все-таки собрался цвет психологического сообщества, – тоже больше, чем нужно. Это усложняет понимание. Тем не менее, если отбросить некоторые слабости, методолог Мазилов действительно сильный. И самое главное, понимающий, как делается наука. А делается она, как любое человеческое дело, как воплощение того, что хотят собравшиеся в нее люди.

«Но обратимся собственно к предмету психологической науки, который является темой нашего доклада. Прежде всего, отметим, что предметов может быть много. Понимания (трактовки) предмета различаются в зависимости от того, с какими целями выделяется предмет науки» (Там же, с. 211).

Я подчеркнул последнее предложение. Для меня оно очень важно. Предмет определяется выбором людей, а выбор зависит от целей, которые они хотят достичь. Это бесспорно, и это единственное действительно психологическое начало рассуждения о том, какой должна быть наука. Большинство попыток изменить психологию проваливались из-за того, что люди просто говорили о разных вещах и даже разных науках.

Сначала надо договориться о том, что мы хотим. Точнее, найти тех, кто хочет того же, и уж с единомышленниками договариваться о том, какую науку и как мы будем делать.

Мазилов «на вскидку» называет несколько возможных целей, ради которых люди могут заниматься психологией. Например, из желания «писать науку», «опредметить проблему», «определить область исследований» или «уточнить исследовательские позиции». Я бы добавил еще: защитить диссертацию, стать уважаемым членом общества, хорошо зарабатывать, иметь власть или возможности… постичь истину, познать себя.

Из всего сказанного Мазиловым мною принимается только «определение области исследований». Я бы хотел узнать, ради какой цели пытается менять психологию сам Мазилов. К сожалению, в этой части исследования он занимает позицию «выше конкретики»:

«В данной работе мы не ставили задачи перечислить все возможные варианты: это должно быть темой специального исследования. Для нас важно показать здесь, что цели, с которыми вводится предмет психологии, могут существенно различаться» (Там же, с. 211).

Понятно, понятно, Владимир Александрович. Что хотим, то и воплощаем, и наука оказывается всего лишь орудием достижения наших целей. Кто что хочет, тот ту цель с помощью науки и достигает. Очень верная постановка задачи. Но какую цель предлагаете достигать вы?

Мазилов умалчивает о своей цели или намеренно скрывает ее до поры, очевидно, не желая быть обвиненным в поверхностном подходе к решению такой важной задачи, как определение предмета. Поэтому он начинает свой «теоретический анализ» с выявления «функций, которые должен выполнять предмет психологической науки» (Там же, с. 215). Потом перечисляет основные характеристики предмета. И наконец приводит примеры того, что в науке уже делались вполне успешные попытки построить психологию совсем иначе.

Он берет для этого аналитическую психологию Юнга, про которую пишет: «Подчеркнем, что речь вовсе не идет о том, чтобы повернуть развитие психологии вспять: это невозможно, да и не нужно. Наша цель совершенно иная – продемонстрировать, что возможно строить психологию на другой основе (в первую очередь на основе другой трактовки предмета психологии)» (Там же, с. 217).