Очи познания: плоть, разум, созерцание

Но мы еще не закончили рассмотрение теоретических проблем, связанных с первичной матрицей, ведь нам все еще нужно изучить ДНЗ-1. Можно начать с того, что именно там, где юнгианцы располагают бессознательную Самость, ортодоксальные фрейдисты располагают бессознательное ид. Впрочем, в этом смысле фрейдисты, судя по всему, правы (развитие и вправду проходит от ид к эго и Самости), но, в таком случае, мы могли бы ожидать, что у фрейдистов сформируется более точный взгляд на крыло развития от доличностного к личностному. По моему мнению, и вправду имеет место надличностная Самость (Юнг), но первичная матрица доличностна (Фрейд). Проблема же возникает, когда фрейдисты сталкиваются с подлинно надличностным и действительно мистическим событием: тогда они вынуждены объяснять его как регрессию к первичной матрице, или регрессию/фиксацию на первичном нарциссизме и фантазии всемогущества (ср. Ференци). Итак, я убежден, что, вполне определенно, существует подобная регрессия – как в полезных формах (называемых регрессией во благо эго, когда эго может время от времени расслабить свое вертикальное развитие и впасть в более низкие уровни, где оно набирается сил перед дальнейшим подъемом), так и в патологических (когда происходит умеренная регрессия/фиксации в случае невротических симптомов и полномасштабная регрессия/фиксация в психотических реакциях). Но надличностная Самость – и подлинное мистическое единство – пролегают как раз именно в противоположном направлении. В книге «Проект Атман» была сделана попытка показать, что мистицизм – это не регрессия во благо эго, а эволюция трансценденции эго.

Однако – и тут мы преждевременно не будем отпускать фрейдистов с крючка – незамедлительно возникает проблема: чтобы еще более усугубить ситуацию, многие трансперсоналисты, возглавляемые юнгианцами, противопоставили неверной половине фрейдистского МВ-1 не что иное, как неверную половину своего МВ-2. Вместо того чтобы работать с противоположным – высшим – пределом спектра сознания, они начали бороться с фрейдистами за контроль над все той же низшей территорией – территорией первичной матрицы. Проблема же состояла (и все еще состоит) в том, что многие трансперсоналисты видят первичную матрицу и хотят использовать ее в качестве оперативного фундамента для развертывания unio mystica, или трансцендентного единства (упуская из виду тот факт, что первичная матрица является досубъектно-объектной, а не надсубъектно-объектной; доличностным слиянием, а не надличностным союзом). Они, как следствие, проявили совершенную готовность и даже желание использовать фрейдистскую идею регрессии во благо эго, дабы попытаться объяснить и даже обосновать мистический опыт. Принс и Савадж поступили именно так, а классическая работа Дейкмана, посвященная мистицизму, объясняет его как деавтоматизацию, или «сдвиг к структуре, более низко стоящей в иерархии»[162] – переход «в направлении примитивного мышления». То есть как регрессию. И Дейкман базирует все свои доводы на смешении надличностного единства с доличностным слиянием. Но обратите внимание, что он не намеревался использовать свое объяснение для обесценивания мистицизма; он пытался оправдать его, обосновать и объяснить «реальными» терминами. И ныне данное объяснение является широкораспространенным среди трансперсоналистов в качестве единственного объяснения мистического единства.

Мы можем наблюдать, как все те же трудности, связанные с «первичной матрицей», пронизывают различные антропологические и социологические теории, ибо современные антропологические исследования (от Леви-Брюля до Гебсера и Кассирера) установили в качестве весьма вероятного факт, что первобытные мужчины и женщины жили в чем-то вроде мистики участия – туманного слияния самости и группы, самости и природы, самости и животных (отсюда и тотемизм, клановая самость, обряды кровного родства и т. д.). Термин «мистика участия» может, конечно же, звучать очень трансцендентно, холистично, голографично и так далее, но только до тех пор, пока вы тщательно не изучите имеющиеся данные. Вскоре становится очевидным, что первобытные люди не трансцендировали субъект и объект – в первую очередь, они попросту не были способны отличить одно от другого. Мистика участия не является некоей способностью. Она является неспособностью. Мистика участия, на самом деле, является почти точной филогенетической параллелью онтогенетической первичной матрицы: она представляет собой доличностное и дорациональное состояние слияния, из которого в дальнейшем мужчины и женщины – обретя форму ментального эго – в итоге сумели развиться эволюционным путем.