Очертя голову, в 1982-й (Часть 2)

Надо сказать, что он был готов к этой встрече. О самоубийстве Лампасова Змий узнал одновременно с генсеком, то есть, через минуту после выстрела. Он быстро просчитал возможные сценарии до выстрела и после - и в общих чертах всё понял. До конца не было понятно только то, в какой именно форме Лампасов донёс на своих товарищей - в письменной или устной, и в какой степени поверил ему Антропов. Получив от генсека заурядное приглашение для беседы, Змий, хорошо его знавший, понял, что он либо не поверил Лампасову, либо вообще ничего не знает.

Перелистывая страницы только для виду, Змий напряжённо продумывал свою дальнейшую линию поведения. В глубине души он уже торжествовал: рапорт был написан столь нелепо, что принять его всерьёз было бы трудно даже мнительному и трусливому Руководителю.

Докурив, Антропов затушил сигарету в стоящей на подоконнике пепельнице, повернулся к Змию и с удивлением увидел, что тот беззвучно смеётся. Глядя на шефа, Змий, будучи не в силах произнести ни слова, молча потыкал в листки лампасовского рапорта и хрипло расхохотался во весь голос.

Пример его был столь заразителен, что губы Юрия Владимировича несколько раз невольно подёрнулись в улыбке, а в следующую минуту он, не удержавшись, тоже зашёлся смехом.

Когда оба немного успокоились, Змий сказал:

- Я уже давно начал замечать, что он немного того, спятил. Я даже велел за ним понаблюдать. А вот и не доглядел...

Погрустнев на мгновение, Змий опустил глаза.

- Но ты послушай, что он здесь пишет!..

И он начал зачитывать вслух наиболее виртуозные пассажи из сумбурного лампасовского текста.

______________

Вернувшись к себе, Змий крикнул Коршунова.

- Слушай сюда внимательно, - заговорил он предельно серьёзно. - Рапорт этого идиота отправили на психологическую экспертизу. Надо будет сделать так, чтобы документ был случайно уничтожен. Залит кислотой, реактивом... По вине лаборанта. Иди, зайтись этим немедленно.

- Слушаюсь, Владилен Казимирович.

Как подполковник Хромов

увидел во время дежурства

сон, непредусмотренный Уставом

и даже неприличный,

а Людмила Каримовна увидела сон

ещё более невероятный и странный

Было четвёртое сентября, лето закончилось, и вечерняя прохлада уже предвещала промозглую осень. В Ленинграде шёл дождь, а в пахнущем лесом и созревшими в садах яблоками Подмосковье закатывалось за горизонт яркое малиновое солнце.

В знакомой нам спальне огромной, но очень уютной правительственной дачи над широкой атласной кроватью зажглись два перламутровых светильника.

- Поздно приехал и ничего не рассказываешь. Тебя кто-нибудь обидел? потребовала мужа к ответу Людмила Каримовна.

- Лампасов застрелился. Прямо в Кремле, на приёме у Генерального.

- Да что ты говоришь!.. - Людмила перестала растирать крем на руках. - Это тот самый красивый блондин в приталенном кителе? В пятницу он был на обеде... о господи!

- Да.

- Как же так?!

- Говорят, что сошёл с ума.

Людмила охнула и оба некоторое время лежали молча.

- Скоро у нас будут большие перемены, Юра что-то затевает, - заговорил Павел Андреевич. На той неделе я имел с ним разговор с глазу на глаз. Он набирает себе команду в ЦК, будет крутой поворот влево.

- Почему влево? Может быть, не надо так круто?

- Надо, надо. Иначе - полный абзац. Халява закончилась.

- Уже?.. Что же теперь будет? Когда?

- На весеннем пленуме.

- Все согласны?

- Нет, не все. Многие хотят дожить спокойно.

- А я тоже хочу спокойно. Ещё неизвестно, как это всё у вас обернётся. Скажи ему что-нибудь, отговори...

Но Павел Андреевич безнадёжно махнул рукой и, пожелав супруге спокойной ночи, погасил светильник. Людмила тоже немного погодя погасила свой, но ещё продолжала лежать на спине с открытыми глазами.

- А что ты решил с этими вымогателями - ну, ясновидящими? А вдруг это они Лампасова? А потом и тебя...

- Не знаю, ещё не решил.

- А я думаю, что они сумели расшифровать Нострадамуса. Его ведь до сих пор ещё никто хорошенько не смог расшифровать, а у этих, стало быть, получилось. Вот теперь мы и живём как подопытные: они наш каждый шаг наперёд знают. Сходи к Змию, поговори с ним, пусть разберётся.

- Людмила, - в голосе Павла Андреевича появилось страдание, - не говори мне про Змия, это страшный, страшный человек! Он жесток и хитёр как дьявол, артист, комедиант из преисподней, никогда, ни за что не догадаешься, что у него на самом деле на уме. Для него вся жизнь - игра, а люди - пешки. Ему только ухватить тебя за волосок - и ты уже навсегда в его власти. Сатана, воистину Сатана!..

Павел Андреевич так разволновался, что когда пил своё вечернее молоко, поперхнулся и долго кашлял.

______________

"Сатана, воистину Сатана!.."

В тесном отсеке сверхсекретного отдела с бронированной звуконепроницаемой дверью работала хорошая вентиляция, иначе бессменный дежурный подполковник Хромов давно бы лишился чувств от переутомления и усталости. Впрочем, вентиляция работала здесь не для повышенного комфорта дежурных, но была необходима для бесперебойной работы звукозаписывающей аппаратуры.