Обыкновенные девчонки (сборник)

– А теперь ты на кого рассердилась?

– На себя… Шутка ли сказать, до того дошло, что ты мне чуть-чуть репетитора не наняла! Репетитора!..

– Это я тебя только пугала, Гуля.

– Хитрая, знала, чем пугать. Ну вот, я испугалась да со страху и расхрабрилась. Взяла второй барьер.

– Этот барьер, Гуленька, повыше прежнего. А дальше будут и еще выше.

– И те возьмем! – закричала Гуля и вдруг подбросила свернутую трубкой карту до самого потолка.

– Тише, Гуля, что за неуважение к географии!

Гуля ловко подхватила сверток на лету.

– Нет, я ее уважаю, я ее обожаю. Только до осени я запрячу все эти карты куда-нибудь подальше! Да и учебник заодно.

Письма отовсюду

Однако же и карты и учебник географии опять понадобились Гуле. И даже очень скоро.

У нее завязалась самая удивительная переписка, в которой было бы нелегко разобраться, если бы под рукой не было карты СССР и старого, заслуженного учебника географии.

На имя Гули по адресу кинофабрики со всех концов нашей страны стали приходить бесчисленные письма. Гуля подолгу рассматривала карту, отыскивая области и города, откуда эти письма приходили.

…«Дорогая, уважаемая артистка Гуля! Картину, где вы играете, я смотрел с ужасным волнением. Да не я один, а все мои товарищи – красноармейцы Дальневосточной. Может, вы бы смогли приехать сюда к нам, посмотреть, как мы, дальневосточники, живем здесь, среди сопок? Скоро кончается мой срок, и я вернусь в свой колхоз Воронежской области. Если не успеете сюда приехать, то приезжайте обязательно тогда в наш колхоз. Увидите, какая у нас там стала замечательная жизнь. Я вам все покажу. Хозяйство у нас стало справное, вздымаем его очень высоко. А пока до свидания, дорогая, уважаемая артистка Гуля.

Остаюсь ваш неизменный друг».

Гуля смотрела на окраину нашей страны – Дальний Восток – и думала о том, как это странно и удивительно, что так далеко, так страшно далеко, кто-то знает о ней, ученице одесской школы.

Потом она отыскала на карте Воронежскую область и решила, что обязательно поедет когда-нибудь погостить в этот самый колхоз, в котором построена такая замечательная жизнь.

Но, распечатав второе письмо, третье, четвертое, Гуля растерялась. Ее звали в гости и в город Сумы, и в Полтаву, и в далекий Ташкент, и в Архангельск… Комсомолец из города Сумы писал Гуле, что она «очень аккуратно справилась со своей ролью» и что если она будет и дальше работать над собой, то, наверное, станет народной артисткой.

И каждый, кто писал Гуле, рассказывал что-нибудь о себе, о своей жизни.

Читать эти письма было необыкновенно интересно и увлекательно.

Но особенно озадачило ее письмо, полученное с Тихого океана от моряков-комсомольцев. Они писали Гуле, что во время плавания нашли у себя на корабле в красном уголке газету с Гулиным портретом. По тону письма видно было, что они, как и многие другие, принимали ее за взрослую актрису, играющую роль девочки. Они просили товарища Королёву, молодую, талантливую артистку, рассказать им подробно о жизни артистического мира, о своих творческих замыслах, о картинах, в которых она участвовала или собирается участвовать.

Прочитав это письмо, Гуля задумалась.

– Мама, – сказала она, – посоветуй, как мне на него ответить.

– А что?

– Да ведь они думают, что я взрослая. Да, да, взрослая! И хотят, чтобы я написала им про артистический мир и про творческие замыслы. А что я могу им про это написать?

– Ничего, – сказала мама. – Напиши им попросту, сколько тебе лет, в каком ты классе – и никаких творческих замыслов. А если будешь притворяться старше и умнее себя, письмо выйдет глупое.

Гуля так и сделала. Она написала морякам подробное письмо о своей жизни, о школе, о последних экзаменах, о том, что давно уже не снимается в кино. Сбоку она приписала:

«Правда ли, что на военных кораблях всегда бывают любимцы моряков, какие-нибудь зверята? Нет ли у вас на корабле какого-нибудь медвежонка или лисенка? Я старая юннатка и очень люблю всяких животных, начиная от ежей и белых крыс и кончая слонами».