Обыграть судьбу

— Обещанные мне по договору спорные земли, точнее, владение на юго — востоке Фириат.

— Хорошо, — легко согласился правитель Фириат, поворачиваясь к вождям отогороских оборотней и обращаясь к ним: — Какие пожелания будут у вас? Вы будете оспаривать эти земли?

— Нет! — Илиодор передал договор магу. — Но у нас есть два условия.

— Я вас слушаю, — Инамих подозвал мага, быстро отдал распоряжение оформить новый документ.

— Во — первых, молодожёны будут жить на наших землях под защитой отогорских оборотней. — Посмотрел на племянницу, перевёл взгляд на крылатого демона. — Не лишайте деда с бабушкой права принять вашего первенца. А пока вы будете жить в родовом замке, для вас выстроят ваш собственный родовой дом. — Инамих хотел возразить, но Илиодор жестом остановил его. — В любой момент вы сможете приехать и навестить своего сына, — усмехнулся, — только предупредите заранее, чтобы стражи вас пропустили.

— А во — вторых, — зло посмотрел на императора и его приближённое лицо, — вы должны пообещать, что никогда не приблизитесь к Джим, её детям, внукам, правнукам и так далее без её на то согласия.

— Скажи ещё, — тихонько толкнул старого друга Старкад, — что, где поймаем, там и прибьём. Без суда и следствия. Это чтобы неповадно было нашу девочку забижать.

— Ты забываешься! — заорали одновременно император и его приближённое лицо, прекрасно слышавшие последние слова лохматого рыжего оборотня.

— Разве? — Илиодор удивлённо повёл бровью, едва сдерживая улыбку, потому что знал: именно так и будет, попадись лазутчики деда стражам на их землях. — Таинство пройдёт именно на таких условиях или не свершится вовсе. — Встретился взглядом с правителем Фириат и добродушно улыбнулся: — Я тоже могу быть категоричным.

— Тогда у меня тоже есть пожелание! — Инамих взглянул на сына. — Я хочу, чтобы ваш первенец, как только ему исполнится шестнадцать, приехал на обучение в Фириат. — Маг, всё это время стоящий за его спиной, быстро водил рукой над магическим пергаментом, записывая каждое слово правителя. — Как раз к этому возрасту стихия станет неуправляемой. — В зале поднялся гул: асуры вспоминали свои приключения в детстве. — Кассиан, ты знаешь, никто не поможет вашему ребёнку так, как это сделают наши наставники.

— А если не будет никакой стихии? — поинтересовалась Джим, смущённо опуская глаза. Она почему — то жутко испугалась такого будущего для своего ребёнка: отправиться в незнакомую страну и учиться среди истинных асуров, будучи полукровкой.

— Будет! — Инамих снисходительно улыбнулся. — Это будет дитя своего отца, в его жилах будет течь кровь властителей. — И пока никто ничего не успел возразить, быстро приложил перстень к документу; пергамент вспыхнул синим цветом основной стихии правителя Фириат, и маг тотчас быстро скрутил его и запечатал до лучших времён. — На том и порешим! — Довольно улыбаясь, протянул руки к Джим и ласково позвал: — Подойти дитя, с тебя снимут это украшение. Твоя душа должна быть открыта перед ликом нашей матери Тьмы, иначе не получится провести древний обряд, точнее, он будет совершён не до конца. — За его спиной раздался слитный возглас Адавара и императора. — А вы что, не знали? — Инамих усмехнулся. — Украшение, что у неё на шее, скрывает её истинное происхождение. А богиня должна видеть, что наполняет её душу — свет или тьма.

Джим медленно пошла к императору, с опаской наблюдая за своим дедом, который всё это время с презрением поглядывал на неё — она ожидала какого — нибудь подвоха; за ней следом двинулись друзья.

«Вот сейчас. Прямо сейчас меня освободят от ошейника!»

Император с сомнением посмотрел на Адавара. Инамих, заметив это, тихо проговорил:

— Вы хотите или не хотите, чтобы магический договор вступил в действие? — Мужчины уставились на него в ожидании. — Тогда снимайте ваше украшение, иначе богиня не откликнется: перед её ликом должны стоять двое.

Император подошёл вплотную к девушке. Они посмотрели друг другу в глаза. Джим видела в его лице неуверенность и опасения. Едва заметно улыбнулась:

«Неужели он думает, что я наброшусь на него?»

И словно в подтверждение её мыслей, Адавар отдал приказ воинам охранять императора. А тот протянул руки к ошейнику и начал что — то тихо шептать. И металл ожил: сначала Джим почувствовала тепло, затем лёгкое покалывание, и под конец обруч вспыхнул ярким светом, с громким щелчком открываясь и падая к ногам девушки.