Обычный день

– Мне кажется, – задумчиво высказал я мысль, – что если Малли решит остаться с нами, чтобы помогать, мы не сможем ее остановить. Если она приняла решение, то так и будет.

– Остановить ее? – покачала головой Дотти. – Этого мы точно не сможем.

– Вот что меня беспокоит, – медленно сказала мама, – как она приготовила те пироги, которые мы ели на обед? Когда она пришла и забрала у меня швабру, я поднялась наверх, чтобы поговорить с Дотти, а уже минут через пятнадцать она позвала нас на обед…

– И на столе стояли пироги, – закончила за нее Дотти.

– А меня не волнует, откуда они взялись, – заявил я, – пусть пироги никогда не кончаются.

Вот так все и было, когда мы ложились спать той ночью. На следующий день наступило воскресенье. Часов в восемь утра зазвонил дверной звонок, и я открыл. На пороге стояла большая коробка, специальная доставка, для Дотти, ну я и оставил ее за дверью и вернулся в постель. Дотти разбудила меня примерно через час. Я услышал, как мама повторяет: «Боже правый». Дотти открыла коробку и обнаружила в ней платье. Когда я его увидел, то прямо остолбенел.

Это было платье с синей юбкой и топом из тафты, по вороту сияли маленькие золотые пуговицы, как одуванчики, а под юбкой топорщилась жесткая белая еще одна юбка – нижняя. И отчего я едва перевел дух, так это от вида сотни божьих коровок, которые украшали всю белую нижнюю юбку.

Дотти надела платье. Надо сказать, что смотрелось оно очень даже, для платья, конечно, и мы все бросились на кухню. Дотти подбежала к Малли и кинулась ее целовать. Пока Дотти и мама одновременно что-то говорили, тыкали туда и сюда и тянули за платье, я спросил Малли:

– Как ты это сделала?

– Волшебство, – ответила она и подмигнула мне.

Больше мы от нее ничего не добились, сколько ни спрашивали. К самой Малли у нас не было никаких вопросов. Она возвращалась каждый день, два раза в неделю пекла пончики и хотя бы раз в неделю – пироги, иногда вишневые, иногда лимонную меренгу, иногда яблочные. Дотти пошла на танцы в новом платье и разбудила всех, когда вернулась, хоть и пыталась подниматься по лестнице на цыпочках. Она не давала мне заснуть всю ночь, сидя в маминой постели в соседней комнате, и они там вдвоем хихикали, как дурочки.

На той неделе я попал в команду, сперва на замену, а потом, когда Хэммонд переехал, меня взяли на его место питчером. Через некоторое время Малли начала подавать маме завтрак в постель, а по выходным в доме стало не протолкнуться от друзей Дотти, и пару раз они даже доели все пироги до последней крошки.

Каким-то образом Малли делала все очень быстро; казалось, она может убрать комнату, просто стоя в дверном проеме и пристально оглядываясь. Посуду она мыла с такой скоростью, что у нас с Дотти не оставалось и шанса ей помочь. Я спрашивал ее, как она это делает, не отставал даже, когда мама и Дотти устали задавать вопросы, на которые так и не получили ответа, однако Малли только посмеивалась надо мной и твердила:

– Волшебство.

Я тоже думаю, что это было волшебство. Иногда я приводил домой бейсбольную команду – человек пятнадцать, считая замены, – и мы пробирались через забор так тихо, как только могли, и на цыпочках поднимались на заднее крыльцо, и к тому времени, как мы туда добирались, Малли встречала нас с лимонадом и печеньем, даже если она все время возилась где-нибудь в цветнике перед домом и не могла нас видеть.

Однажды на кухню вошла Дотти, которая вдруг стала необыкновенно доброй, вежливой и воспитанной, и попросила:

– Научили меня волшебству, Малли.

Малли тогда готовила салат, но сразу обернулась к Дотти и сказала:

– Зачем тебе волшебство, мисси? Ты справляешься и так.

– Сама знаешь, – не сдавалась Дотти. Она села за стол рядом со мной, а Малли продолжала готовить салат. – Сколько всего ты умеешь: и платья, и работу по дому, и все это так быстро, едва сходя с места.

– Я все делаю быстро, чтобы оставалось время на другое, – пояснила Малли. – Вот как сейчас: я готовлю салат, а передо мной расселись ленивые негодники, которые будут его есть. Я очень занята, а у занятых людей на все, чего им хочется, нет времени. Вот я его и нахожу.

– Понятно, – сказала Дотти. – Я тоже очень занята. Я хочу научиться волшебству.

Малли рассмеялась.

– Дорогая моя девочка! Я научу тебя готовить пирог. Это волшебство, а другого тебе и не понадобится.

И черт меня возьми, если она не научила Дотти готовить пирог прямо там и тогда; просто отодвинула салатницу и принялась за работу. Я хохотал до упаду, наблюдая за Дотти. Наверное, то был первый раз в жизни, когда она что-то приготовила, а Малли стояла над ней и заставляла ее учиться. Пирог вышел вполне вкусный. Яблочный. Малли научила Дотти еще много чему и каждый раз говорила:

– Это волшебство, а другого тебе и не понадобится.

Примерно через месяц, когда до окончания школы оставалась всего пара дней, а на улице было очень жарко, я пришел домой, наплававшись с ребятами, и увидел маму на кухне с телеграммой в руках. Она встревоженно говорила Малли:

– Надо обязательно все сделать очень хорошо, обязательно. Если бы мы только знали заранее…