Обычная жизнь

«Враг! Враг! Здесь – Враг! Враг! Враг! Здесь – Враг!..»

Вплетались в их хор голоса недавних противников, а нынче тоже – братьев.

«The Enemy is discovered! Here – enemy! The Enemy is discovered! Here – enemy!..»

Буи кричали сбросившим их самолётам. Кричали, захлёбываясь собственным криком и убивая себя – тратя бесценную энергию.

«The Enemy is discovered! Враг! Here – enemy! The Враг is discovered! Here – Враг!..»

Буй номер 640239 типа РГБ-1 понимал, что это – конец. В его гаснущем без энергии сознании таяли последние мысли…

…Создатели, наверное, и сами не знали, что всё, что выходит из их рук получает сознание и душу. Любая, даже самая простая вещь. Снаряд, трактор, корабль – что угодно. Каждый из них жил и умирал: кто всю жизнь исполняя своё Предназначение, а кто всю жизнь – ища его.

…Буй номер 640239 типа РГБ-1 чувствовал, что с последними каплями энергиями исчезает и возможность использования пьезоэлектрического эффекта титаната бария.

Но это было уже неважно – 640239 исполнил своё Предназначение.

Он умирал. Но он умирал счастливым.

Всё было не зря.

* * *

Надрывный вой сирены вырывает из сладких объятий сна. Мозг ещё не проснулся, но его вмешательство пока что и не особо требуется – тело действует само, на одних только рефлексах.

Я буквально слетаю с узкого и жёсткого лежака внутри вагона штабного грузовика. Тонкое одеяло отлетает прочь, а руки словно сами собой подхватывают висящий рядом на привинченном к полу небольшом жёстком стуле широкий пояс с рацией, ножом и пистолетной кобурой. Это – новинка обязательно комплекта боевой экипировки пилотов. Чую – недалёк тот день, когда мы будем садиться в кабину не в комбинезонах, а в тяжёлых бронированных скафандрах высшей биозащиты…

Распахиваю тяжёлую стальную дверь, спрыгиваю на взрыхлённую протекторами колёс броневиков землю. На тёмно-синем небе ещё догорают последние звёзды, в воздухе – утренняя свежесть и прохлада, на тёмно-оливкового цвета металле трейлера – крупная роса.

Короткий взгляд на вмонтированные в ткань комбинезона небольшие электронные часы – 4:34.

Утро.

Предрассветный полумрак полосуют лучи фонарей на столбах и зажжённых фар машин. Рычат заводимые моторы, где-то неподалёку в воздух надрывно ввинчивается вертолётный винт. Куда-то бегут люди – туда, сюда…

Передо мной словно из под земли вырастает Макото. Волосы всклокочены сильнее обычного, очки криво сидят на носу, на ухе – кусок пластмассы, прикрывающий микрофон гарнитуры.

– Син, быстрее к Еве!

– Ангел?

– Да!!!

Всё. Теперь прочее – неважно. И хорошо, что этой ночью пилоты ночевали прямо около своих машин, раскиданных по квадрату Ромео-9…

До Ноль-первого – всего метров тридцать по прямой. Пока большая часть личного состава опорной базы В проводила спешную эвакуацию, мне нужно было как можно быстрее залезать в Еву и выдвигаться на позицию.

По стальным пролётам лестницы – вверх, на высоту примерно второго этажа. Потом – по специальным настилам к уже выдвинутой контактной капсуле, выглядывающей из-за немного отодвинувшегося куска брони. От толщины которой померла бы от зависти даже башня главного калибра линкора «Ямато» с её лобовой бронеплитой в 650 миллиметров стали.

Дальше всё было как всегда.

Запрыгнул внутрь капсулы, уселся в пилотский ложемент, пристегнулся, чувствуя, как крышка люка начала задвигаться следом за мной. Герметизация швов, введение капсулы, фиксация, закрытие люка. Врубились освещение и системы управления, капсула начала заполняться ЛСЛ – порядок.

В темпе проходят два этапа синхронизации, выдвигаются дополнительные экраны. На одном появляется изображение Евы в трёх плоскостях – все части биомеха успокаивающе светятся изумрудно-зелёным. Синим подсвечены установленные оружейные модули – наплечные пакеты с неуправляемыми ракетами, парные клинки на левой руке, два «вулкана» – на правой. На втором мониторе поочерёдно выводятся в центр единицы внешнего вооружения, находящиеся в пределах доступа. Два ножа в плечевых пилонах, меч и пистолет – на поясе.