Обычная магия 2

Сторож махнул рукой в сторону бесокнечного ряда могильных плит. Только что там возвышались голубые оградки и плиты разной высоты, окружённые редкими кустами и рыхлыми сугробами. А теперь перед Русланом тянулась дорожка, вдоль которой стояли одинаковые плиты. До самого горизонта.

— У тебя не так много времени, — проговорил Сторож.

И Руслан шагнул на дорожку.

Как найти плиту Бьёрна? Почему у него вообще есть надгробие?!

Так, это потом. Сосредоточься. Ищи.

Руслан всматривался в таблички на плитах. Плиты, кстати, оказались не идентичными: одни явно новые, другим, видимо, несколько лет, а некоторые выглядели совсем древними. Нигде ни цветов, ни венков, ни подношений.

Так, плиты с женскими именами определённо не подходят. Он огляделся.

Идём дальше. Бьёрну около тридцати. Значит, не годятся и те, что датированы, серединой прошлого века, например, и те, чьи владельцы — сверстники Руслана.

Стало понятнее, что искать, но как найти среди оставшихся плиту наставника, Руслан по-прежнему не представлял. Он ведь не знает, как зовут наставника по паспорту, а тут всюду высечены полные ФИО.

Руслан шёл и шёл, скользя взглядом по фамилиям и именам. Никаноров. Фильченко. Петров. Батуев. Микоян. Сергеев. Зайцев. Кузнецов... возле этой плиты он остановился, сам не понимая, в чём дело. Ещё раз оглядел надгробие. Ага, плита довольно старая, а дата смерти... дата смерти пятое апреля этого года... сегодня...

Кузнецов Михаил Владимирович. Дата рождения подходит: этому Кузнецову в августе исполнится... исполнилось бы двадцать девять лет. А “Бьёрн” это вроде бы “медведь” на одном из скандинавских наречий.

Руслан сглотнул, зажмурился на секунду, а потом хрипло сказал:

— Это оно. Надгробие Бьёрна.

Из-за спины неслышно вышел Сторож.

— Верно. Как видишь, он уже умер. Минут пятнадцать назад.

— Вы можете ему помочь? — Руслан словно бы не слышал Сторожа. Ничего после слова “верно”.

— Упрямый, — одобрительно кивнул Сторож. — Весь в учителя.

Он протянул руку и коснулся плиты Бьёрна.

— Я помогу, — он провёл пальцами по дате смерти, и она исчезла. — Будешь должен.

Руслан кивнул — и тут же услышал странный шум. Он повернул голову: из земли медленно и неотвратимо прорастала новая плита. С табличкой “Чужих Руслан Николаевич” и датой его рождения.

— Теперь иди обратно, — спокойно сказал Сторож.

Руслан ещё раз взглянул на свою плиту и сделал шаг в сторону. Он тут же оказался на обычном кладбище среди оградок, надгробий, искусственных цветов и покрытых мелкими почками кустов.

Руслан пошёл к выходу, ощущая, как от чудовищного напряжения последних нескольких минут затекли плечи и спина.

Не хотелось думать ни о чём. И в ожидании такси он слушал, как щебечут воробьи, и смотрел, как блестит вода в проталинах.

Сидя в машине, он заметил, что до крови сжал кулаки на кладбище. На ладонях темнели кровавые следы ногтей. Но об этом тоже думать не хотелось.

Расплатиться с таксистом. Выйти из машины. Не наступить вот в эту большую лужу. Дойти до подъезда. Подняться на нужный этаж. Постоять на лестничной площадке. Ещё постоять.

Открыть дверь. Зайти в квартиру. Позвать:

— Бьёрн... — громче. — Бьёрн!

И услышать:

— Тут я. Ты успел.

На самом деле нет, но это неважно.

Из комнаты вышел потрёпанный бледный, но определёно живой наставник. Молча подошёл к Руслану. Обнял. Тут же отпустил и сказал:

— Спецотдел я вызвал. В ту комнату не ходи. И нет, ты ни в чём не виноват.

Руслан судорожно вздохнул и поверил.

Потом были строгие незнакомые спецотделовцы, чёрный мешок с телом Винсента, допросы, долгое объяснение с родителями.

Спецотдел больше интересовали черный нож и сбежавшая падь, чем смерть Винсента. Родители требовали клятвенное обещание быть осторожнее. А перед глазами всё вставали ровные ряды серых могильных плит, на одной из которых было выбито его имя. Казалось, тень от этой плиты накрыла самого Руслана и всё вокруг.

...Отпустило его только через три дня в гостях у Бьёрна.

Наставник рассказывал, что спецотдел проверил всех знакомых с Никки коллекционеров древностей и выяснил, у кого Винсент украл черный нож, и что падь ловили четыре дня, но наконец поймали. На плите грелся кофе в турке. Солнечные лучи отражались от её блестящего бока и заставляли жмуриться.

“А ведь мы всё ещё живы!” — даже не понял, а почувствовал Руслан. И всё снова стало почти прежним.

"Зеркало"

15 апреля

— Эх, в пятницу клуб закрыть! Это ж такие потери! Там как раз народ пойдёт! — рослый мужик с причудливо причёсанной седой бородой горестно всплеснул татуированными руками.

— Ну тогда пусть народ в вашем клубе и дальше пьёт как не в себя, — фыркнул Бьёрн. — Прибыль же.

Посетитель вздохнул:

— Нет-нет, там такое творится — жуть! Может, можно в понедельник?

Бьёрн демонстративно придвинул к себе карманный календарь, валяющийся на столе, и долго его разглядывал. Потом отложил календарь и сказал:

— В понедельник можно. В июне, например.

Посетитель снова всплеснул руками, вскочил и нерно заходил по тесному для его солидной фигуры “офису”.