Обычная магия

— Наши начали фото с места происшествия смотреть. Так вот там тринадцать человек было. Корпоратив компании “Праздник каждый день”. Всем коллективом, получается, выехали, а трупа бухгалтера нет. Кононенко Ольга Андреевна, 1995 года рождения. На телефонные звонки не отвечает. Надо заехать по адресу, проверить, дома ли она. Может, пропала, а может, знает что. Как раз и ты на неё посмотришь, ладно?

Бьёрн согласился. Руслан снова уткнулся в телефон, пытаясь найти ещё что-то о массовых смертях у воды и на воде.

До Новомосковской доехали быстро. Алексей сказал:

— Руслан, ты, может, нас тут подождёшь?

Намекает, что кое-кто плохо выглядит после увиденного?

— Нет, я с вами.

Вдруг получится заметить что-то важное? Не всё же кататься просто за компанию с наставником.

Возможная свидетельница долго-долго не открывала. Алексей пять раз позвонил, прежде чем чёрная дверь с ручкой в виде морского конька открылась. На пороге стояла утомлённая, но очень красивая женщина в длинном шёлковом халате и с полотенцем на голове.

— Извините, я ванну принимала. Не сразу услышала. Чем могу помочь?

— Вы Кононенко Ольга Андреевна?

Алексей раскрыл удостоверение и показал женщине. Та не обратила внимания на документ, испуганно глядя ему в глаза:

— Да. А вы кто?

— Лейтенант полиции Бабушкин.

— Проходите, пожалуйста.

Женщина посторонилась, пропуская их в уютную прихожую: светлые обои, лианы в подвесных горшках, на шкаф наклеены пёстрые рыбки из мультика, на стене напротив — панно из фотографий.

— Вы ездили с коллегами на корпоратив за город?

Женщина побледнела и без сил опустилась на табурет.

— Что… что случилось?

— Так вы были вчера на корпоративе?

— Да… но я… мне дурно стало. Съела что-то не то, видимо… и я уехала.

— Во сколько?

— Я точно не помню… я…

— Вам нехорошо?

— У меня сердце слабое… так что случилось, товарищ… гражданин… я, простите, я забыла, как вас зовут…

— Бабушкин, Алексей Викторович. Ваши коллеги, к сожалению, мертвы.

Женщина побледнела ещё сильнее, став белее, чем обои за её спиной. Резко вскочила и метнулась в ванную. Кажется, её стошнило.

Зашумела вода, хозяйка квартиры крикнула:

— Простите! Я сейчас!

Алексей отозвался:

— Конечно, ничего страшного, — и вполголоса Бьёрну. — Ну, что там?

— Вроде всё чисто. Но некоторых не разглядишь без подготовки.

Руслан разглядывал фотографии: вот Ольга Андреевна с двумя маленькими девочками, с пожилой женщиной, с какими-то улыбающимися людьми — наверное, коллегами. На другом фото — девочки постарше. Ольга Андреевна в красивом платье на пляже. Снова нежно обнимает девочек. С виду совершенно обычная женщина.

Шум воды затих, и Ольга Андреевна вернулась к незваным гостям.

— Что случилось?

— Когда вы уезжали, всё было в порядке?

— Господи, да! Точнее… я не помню!

Она беспомощно оглянулась, и Руслану стало не по себе: таким растерянным был её взгляд.

— Ничего не помню…

Женщина снова опустилась на табурет и заплакала.

— Вам есть, кому позвонить?

Она покачала головой и сказала сквозь слёзы:

— Мама с девочками, а друзья… они все были там… на корпоративе…

Руслану было невыносимо смотреть на её слёзы, и он заставил себя вернуться к фотографиям. Старшая девочка на одном из последних снимков ужасно напомнила ему кое-кого. Он торопливо достал телефон и открыл нужную вкладку: так и есть! Те же тёмные миндалевидные глаза, те же чуть вьющиеся волосы, то же строгое, красивое лицо — вся в маму.

Он повернулся, тронул женщину за плечо и спросил:

— Что случилось с вашими одноклассниками одиннадцать лет назад?

Женщина вздрогнула всем телом и зарыдала ещё отчаяннее.

— Не… не помню… н-н-ничего не помню…

Алексей сходил на кухню и принёс ей воды. Ольга Андреевна махом осушила стакан и опустила голову.

— Мне всего пятнадцать было… — хриплым от слёз голосом сказала она. — Я просто хотела отдохнуть с друзьями…

* * *

Мама всегда говорила Оле: приличные девочки не пьют, не курят, с мальчиками не общаются и думают только об учёбе. И смотрела так, что становилось ясно: Оля должна быть приличной девочкой — других вариантов нет.

Так что на день рождения Пашки Зырьянова можно было даже не отпрашиваться. Не пустит. А одноклассники собрались на дачу к Пашке: будут жарить шашлыки, танцевать, купаться, веселиться, радоваться майским денькам. Пашка гитару привезёт и будет петь так, что в груди станет тесно и жарко. Димка будет байки травить. Алинка будет училок передразнивать — у неё так похоже выходит!

Но маме не объяснишь. Раз на дачу, да ещё на выходные, с ночёвкой, то всё — разврат и позор. А ведь Оле уже пятнадцать! Не пять, не десять — что, вот так и просидит “хорошей девочкой” возле матери всю жизнь?! Нет-нет-нет, так не пойдёт! Надо идти.

В пятницу Оля незаметно собрала рюкзачок, спрятала в недра шкафа и ни словом о Пашкином дне рождения не обмолвилась. Часов в восемь начала зевать и потягиваться, поцеловала маму на ночь и ушла к себе.

Оделась для поездки: водолазка, узкие джинсы, яркие носки с рыбками, — забралась под одеяло и сделала вид, что спит. В девять мать осторожно заглянула в комнату, прислушалась и тихонько ушла в свою спальню.