Обвенчанные утром (ЛП)

Отыскав конторку хозяина постоялого двора, Кэтрин, исполненная решимости, поджидала, пока невысокого роста коренастый мужчина подойдет, чтобы поприветствовать её. Несмотря на  лоснящуюся лысую голову, лицо трактирщика украшала густая растительность — седая борода и бакенбарды.

— Могу я вам чем-то помочь? — спросил он, переводя взгляд с Кэтрин на мужчину, стоящего позади неё.

Лео заговорил прежде, чем девушка успела вымолвить хоть слово:

— Я бы хотел снять комнату для себя и своей жены.

Его жены? Кэтрин обернулась, чтобы бросить на Лео раздражённый взгляд:

— Я хочу отдельную комнату для себя. И я не…

— На самом деле она не хочет, — Лео улыбнулся трактирщику печальной, вызывающей сочувствие улыбкой одного обиженного мужчины другому. — Супружеская ссора. Она сердится, потому что я не позволил её матери навестить нас.

— Хм… — трактирщик издал зловещий звук и наклонился, чтобы сделать запись в регистрационной книге. — Не уступайте, сэр. Когда моя тёща навещает нас, мыши сами бросаются кошке в пасть, умоляя, чтобы она их съела. Ваше имя?

— Мистер и миссис Хатауэй.

— Но… — раздражённо начала Кэтрин. И умолкла, почувствовав, как задрожал саквояж в её руке. Доджер желал выбраться наружу. Она не должна была позволить ему сделать это до тех пор, пока они не окажутся в безопасности в комнате наверху. — Хорошо, — коротко сказала она, — только побыстрее.

Лео улыбнулся:

— Жаждете помириться после ссоры, дорогая?

Кэтрин одарила его убийственным взглядом.

К нетерпеливому беспокойству Кэтрин прошло ещё целых десять минут, прежде чем все распоряжения, в том числе о комнате для кучера и лакея Лео, были отданы. Кроме того, принесли багаж Лео — два порядочных размеров саквояжа.

— Я подумал, что могу не догнать вас до самого Лондона, — сказал Лео, у которого хватило совести изобразить лёгкое смущение.

— Почему вы сняли только одну комнату? — ожесточённо прошептала Кэтрин.

— Потому, что вы нуждаетесь в защите от самой себя. Вам нужна моя защита.

Она смерила Лео взглядом.

— Единственный человек, от которого меня требуется защищать — это вы!

Их проводили в чистую, но скудно меблированную комнату с латунной кроватью, нуждавшейся в полировке, и выцветшим от многократных стирок одеялом. Перед крошечным очагом стояли два стула. Один — обитый тканью, а другой — маленький и голый. Разбитый умывальник занимал один угол комнаты, а небольшой стол — другой. Пол был подметён, единственным украшением выкрашенных в белый цвет стен служило изречение: «Время не ждёт», вышитое на грубом перфорированном листе бумаги и заключённое в рамку.

К счастью, в комнате не ощущалось сильного неприятного запаха, а лишь чувствовался слабый аромат жареного мяса из трактира внизу, да улавливался привкус дыма от холодного очага.

После того, как Лео закрыл дверь, Кэтрин поставила саквояж на пол и открыла его.

Оттуда тотчас же появилась голова Доджера. Внимательно осмотрев всю комнату, зверёк выпрыгнул наружу и стремительно исчез под кроватью.

— Вы привезли Доджера с собой? — растерянно спросил Лео.

— Не по собственной воле.

— Понятно. Именно поэтому вас и выдворили из кареты?

Взглянув на Лео, Кэтрин ощутила, как внутри у неё что-то сжалось, а потом по всему телу разлилось приятное тепло, когда она увидела, как Лео снимает сюртук и шейный платок. Вся эта ситуация казалась непристойной, и тем не менее правила приличия больше не имели значения.

Тогда Кэтрин рассказала ему о шорохе в сумке и о том, как хорёк украл вишни со шляпы матроны. К тому моменту, когда она дошла до рассказа о том, как Доджер изображал шарф вокруг её шеи, Лео уже задыхался от смеха. Он казался таким по-мальчишески весёлым, что Кэтрин уже не беспокоило — а не хохочет ли он над нею. Она даже начала смеяться вместе с ним, разразившись беспомощным хихиканьем.

Но потом каким-то образом её хихиканье перешло в рыдания. Кэтрин почувствовала, как её глаза снова оказались на мокром месте, и прикрыла лицо руками, чтобы успокоиться. Невозможно. Она знала, что выглядит как сумасшедшая, смеясь и плача одновременно. Потеря душевного равновесия была её самым жутким кошмаром.

— Извините, — задыхаясь, произнесла она, тряхнув головой и прикрывая глаза рукой. — Пожалуйста, уйдите. Оставьте меня. Пожалуйста.

Но руки Лео обвились вокруг её талии. Он крепко прижал её вздрагивающее тело к своей груди и не отпускал. Кэтрин почувствовала прикосновение его губ к своему уху. Он ощущала аромат его мыла для бритья — такой мужской, ободряюще знакомый запах. Кэтрин не осознавала, что продолжает приглушенно повторять: «Извините», — пока Лео не ответил тихим ласковым голосом:

— Да, вам следует просить прощения… но не из-за ваших слёз. А из-за того, что покинули меня, не сказав ни слова.

— Я ост-тавила письмо, — возразила Кэтрин.

— Та слезливая записка? Неужели вы полагали, что её будет достаточно, чтобы помешать мне броситься за вами вслед? Ш-ш, тише! Я здесь, и вы — в безопасности.

Кэтрин обнаружила, что изо всех сил пытается ещё теснее прижаться к Лео, укрыться в его объятиях.