Обстоятельства гибели

— Я не работаю в ЦСЭ. Вы — не мой клиент. Я здесь просто приглашенный по случаю гость.

— Это не ответ, и ты это прекрасно знаешь. Почему ты не защитил меня?

— Так, как, по-твоему, должен был сделать, — уточняет Бентон, поскольку предполагать, что он не пожелал меня защитить, глупо.

— Что здесь творилось? Может, если бы ты рассказал мне, я бы придумала, что нужно предпринять. Знаю, Люси держала тебя в курсе. Было бы неплохо, если б кто-нибудь держал в курсе и меня. Информировал. Подробно и откровенно.

— Мне жаль, что ты злишься. Жаль, что ты вернулась к такой неприятной ситуации. Возвращение домой должно быть радостным.

— Радостным. Что это такое, черт возьми?

— Есть такое слово, теоретическое понятие. Как полная откровенность. Я могу рассказать, что наблюдал непосредственно, что случалось, когда приходил сюда несколько раз. Обсудить дела. Меня привлекали к двум. — Он устремляет взгляд в пространство. — Первым был футболист. Это случилось осенью, вскоре после того, как ЦСЭ взялся за уголовные дела штата.

Уолли Джеймисон, двадцати лет, футбольная звезда Бостонского колледжа. Обнаружен в Бостонской гавани 1 ноября на рассвете. Причина смерти — кровопотеря от раны, нанесенной тупым предметом, и множественных порезов. Вскрытие проводил Том Буккер, один из моих медэкспертов.

— Джек этим не занимался, — напоминаю я.

— Ну, если б ты спросила его, то, возможно, у тебя сложилось бы иное впечатление, — говорит Бентон. — Джек разбирал случай Уолли Джеймисона так, словно дело его. Доктор Буккер не присутствовал. Это было на прошлой неделе.

— Почему на прошлой неделе? Я ничего об этом не знаю.

— Поступила новая информация. Мы хотели поговорить с Джеком, и он, похоже, рвался сотрудничать, предложить массу информации.

— Мы?

Бентон берет свой кофе, потом передумывает и ставит чашку на широкий, заставленный безделушками стол Филдинга.

— Думаю, позиция Джека такова: может, он и не делал вскрытие, но это лишь техническая деталь. Ему бы в НФЛ играть, этому твоему заместителю, Железному человеку[41].

— Железному человеку?

— Не повезло. В тот день, когда Уолли Джеймисона избили и порезали до смерти, его не было в городе. Уолли повезло и того меньше.

Полиция считает, что Джеймисона похитили и убили на Хеллоуин. Место преступления неизвестно. Подозреваемых нет. Мотива и сколь-либо вразумительной версии тоже. Только спекуляции насчет инициации какого-то сатанинского культа. Целью была выбрана спортивная звезда. Сначала держали в каком-то тайном месте, потом жестоко убили. Тема для Интернета и утренних новостей. Сплетня, ставшая неопровержимой истиной.

— Плевать мне на то, что чувствует Джек, — говорит моя черствая половина, та, что в шрамах и сыта по горло Джеком Филдингом.

Я ловлю себя на том, что чертовски на него зла, и неожиданно для себя осознаю, что в корне моих с ним нездоровых отношений лежит тихая, сдерживаемая ярость.

— И Марк Бишоп, тоже на прошлой неделе. В среду футболист, в четверг мальчик, — продолжает Бентон.

— Мальчик, убийство которого может быть связано с каким-то посвящением. Банда, культ, — вставляю я. — Те же спекуляции, что и в отношении Уолли Джеймисона.

— Спекуляции — ключевое слово. Чьи спекуляции?

— Не мои. — Я думаю о Филдинге. Сержусь. — Если я и высказываю какие-то предположения, то только за закрытыми дверями и с тем, кому доверяю. Мне прекрасно известно, что ничего не должно выходить за пределы этих стен, а то, не ровен час, твои предположения подхватит полиция, потом средства массовой информации. А там, глядишь, и присяжные в них поверят.

— Модели и параллели.

— Ты связываешь Марка Бишопа и Уолли Джеймисона. — Это кажется невероятным. — Не вижу, что у них может быть общего, кроме тех самых спекуляций.

— Я был здесь на прошлой неделе, консультировал в обоих случаях. — Бентон пристально смотрит на меня. — Где был Джек на Хеллоуин? Ты знаешь?

— Единственное, что я знаю наверняка, где была сама. Пока была в Довере, только это и знала, и знать больше мне не полагалось. Я не нанималась ему в няньки, черт побери. И понятия не имею, где, разрази его гром, он был на Хеллоуин. Догадываюсь, ты мне скажешь, что он не ходил со своими детишками по домам, выпрашивая угощение.

— Он был в Салеме. Но не с детьми.

— Не желаю этого знать и не понимаю, откуда ты об этом знаешь. И почему это важно.

— Это и не было важно до очень недавнего времени, — отвечает Бентон.

Я опять смотрю на его ботинки, на темные штаны с фланелевой подкладкой и накладными карманами для магазинов и электрических фонариков. Такие штаны он надевает, когда работает в полевых условиях, выезжает на место преступления или на стрельбища с копами, с ФБР.

— Где ты был до того, как забрал меня из Ханскома? — спрашиваю я его. — Что делал?

— Нам со многим нужно разбираться, Кей. Боюсь, проблем больше, чем я думал.

— Ты уже был в этом, когда забирал меня в аэропорту? — А может, и нет. Он переоделся недавно. И ничего еще не предпринимал, но явно собирается.

— У меня всегда в машине сумка, ты же знаешь, — говорит Бентон. — Поскольку никогда не знаю, куда меня могут вызвать.