Общий враг

– Я их убью! Грохну всех… Уроды… Бля-я-я-я… Сволочи… Не, ну как так, а… Скоты…

По коридорам консульства гулким эхом разносились волны громогласных проклятий, которыми Павел грозил террористам, обстрелявшим их конвой. В руках он держал безжизненное тело своего фотоаппарата. Пластиковый корпус был расколот на три части. Объектив был цел, но глядел на мир тускло и слепо. «Олимпус» было не спасти, но выкинуть рука не поднималась.

– Слушай, ну хватит уже страдать, в самом деле… – Бойченко стоял напротив, – это же фотоаппарат. Не голова, в самом деле…

– Ну как хватит-то! – горестно воскликнул Павел. – Как я снимать-то буду?

Что его фотоаппарат застрелен, Павел обнаружил сразу же после того, как два их джипа заглушили двигатели во дворе здания, занимаемого консульством. Пассажиры стали разбирать свои вещи и хлопать себя по одежде – выколачивать пыль, которая за время поездки без окон успела проникнуть всюду. На зубах скрипело. Волосы стали как сухая пакля… Салон и вещи в багажнике машины были укрыты пылью, словно мягким бархатом. Вот тут-то Павел и увидел, что его сумка пробита в двух местах. Боевики, которые обстреляли их на дороге из аэропорта, были не очень меткими стрелками. В корпусе машины насчитали всего пять дырок. Первая пуля разбила окна и ранила Коровина с водителем, две по касательной пропороли крышу, но одна «заглянула в салон» и попортила обивку сиденья. Входные отверстия выглядели довольно просто – дырочки в ореоле голого металла, лишившегося краски. А выходные смотрелись куда интереснее – их рваные, острые края были вывернуты наружу.

Остальные попадания пришлись в район багажника. Две пули-дуры воткнулись в сумку, лежавшую как раз у правого борта. Одна безжалостно раскроила фотоаппарат, а вторая застряла в одежде. Павел полез в сумку, чтобы запечатлеть пробоины и…

– Леонид будет снимать.

Бойченко кивнул на Леонида. Свою видеокамеру тот держал на коленях и нежно поглаживал рукой, как кошку. Если бы камера умела урчать…

В этот момент в руках Павла хрустнуло и на пол посыпались кусочки пластика. Фотоаппарат окончательно развалился. Павел издал трагический стон.

– У меня теперь нет фотика. Они убили восемь миллионов замечательных пикселей! Это… это… геноцид! Хоть карта памяти цела… Опять сейчас что-нибудь на латыни скажешь, да?

– Скажу, – кивнул оператор, – Lacrimandum est, Non plorandum! Что значит «Можно плакать, но рыдать не следует». Сенека.

– Скажи спасибо, что пуля попала в твою сумку, а не в тебя! Прицепи, кстати, свой бедж, – Сергей протянул карточку.

– Спасибо, – бесцветным голосом ответил Павел, – как оденешь бейджик, береги его…

Такой же бейджик получил и Леонид.

– Так, а где наша красавица?

– Я здесь, – Курочкина стояла за спиной Сергея.

– Замечательно. Вот…

Сергей протянул девушке ее пластиковую карту. Надя поспешила ее взять и их руки столкнулись. Курочкина не успела схватить документ, а Бойченко уже его отпустил и бейджик, конечно же, спланировал на пол. Оба ринулись его поднимать и чуть не столкнулись лбами. Их лица оказались рядом, и Сергей с Надей, встретившись глазами, на секунду замерли. Они смотрели друг на друга, а руки шарили по полу, пока не наткнулись на пластиковый прямоугольник.

– Вот… Надя… Прицепи эту штуку… И не снимай.

– Ага…

Девушка даже не делала попыток забрать пропуск из рук Бойченко, а просто стояла и смотрела ему в глаза. Сергею самому пришлось прицепить «крокодильчик» на лацкан ее легкой куртки.

– Что, синяк большой, да? – Надя по-своему истолковала взгляд Сергея.

– Ну… Так… Ты уж меня прости…

– Нам бронежилеты-то дадут? – встрял с вопросом Павел. – От этих висюлек толку мало…

– Да. Броники будут. И каски. Наши договорились с американцами, которые за вами заедут…

– В смысле – «за вами»? – удивленно переспросила Курочкина. – «За нами», ты хотел сказать…

– Консульская машина сейчас отвезет вас в аккредитационный центр, а оттуда вы поедете под прикрытием броневиков 10-й горной к ним на ФОБ. А я остаюсь тут.

– Что такое «ФОБ»? – полюбопытствовал оператор.

– ФОБ – это…

– Сокращение на английском. «Forvard Operaton Base». Передовая оперативная база, если дословно, – ответил Павел.

– Вот у вас тут специалист есть. Все вопросы теперь к нему. Я вам не нужен.

– Как остаешься? Что это за новости такие?

– Ну… Вот так получилось, – Бойченко виновато пожал плечами, – остаюсь. Но я уверен, что…

– Так, Сергей, стоп, – Надя выставила вперед раскрытую ладонь, – я что-то не понимаю… Ты сказал, что являешься нашим э-э-э… защитником.

– Специалистом по стране пребывания, – грустно улыбнулся Бойченко.

– Не важно. Канал тебя для этого специально сюда с нами отправил. А теперь ты посылаешь меня… – Надя толкнула Бойченко в грудь крепко сжатым кулачком, – …то есть нас… туда, где стреляют, взрывают и вообще…

Ситуацию объяснил подошедший Коровин.

– К сожалению, ничего не получается.

– Но почему, Василий Федорович…

– Увы, моя дорогая… Местная администрация не одобрила его визу. Уж не знаю, чем он им не приглянулся…

Коровин скептически взглянул на Сергея.

– Единственное, на что они согласились, это оставить господина Бойченко тут, на территории консульства. Под мою ответственность. После того как ваша работа будет закончена, вы вместе отправитесь домой. Машина, кстати, ждет. Поторопитесь.

– Как так не одобрила… – опешила Надя, – это как так? Что за сюрпризы такие? И что нам теперь делать? Как же я там… Мы там будем без… Что вообще тут происходит?

– Надюша, тут такой кавардак… Война все-таки… Я удивляюсь, как вас вообще в страну пустили…

– Не извольте волноваться, Наденька, – Павел обнял девушку за талию и с хитрым прищуром посмотрел на Сергея, – пойдемте, я покажу вам местные достопримечательности…

Бойченко показал Павлу кулак. Павел сделал удивленное лицо. Леонид подхватил свою сумку и поплелся к выходу.