Общий враг

Едва Павел занял оставленное для него место, нацепил наушники и пристегнулся широким ремнем, вертолет резко задрал хвост, будто хотел нырнуть. И тот час же рванул вперед и вверх. Как это смотрелось со стороны, было непонятно, но для сидящих в салоне это выглядело именно так – рванул, вдавив их в кресла. Сквозь наушники, плотно закрывавшие уши, доносился гул роторов, работающих прямо над головой. Резво взмыв в воздух, вертолет заложил довольно крутой вираж, продемонстрировав желающим территорию ФОБ «Лоялти», оставленную по правому борту. У взлетной площадки все еще стояла маленькая, будто игрушечная машинка, а рядом с ней была различима фигурка в серой армейской форме.

– Паш, ты чего? – голос Курочкиной в наушниках звучал как-то металлически, будто был припорошен железной стружкой.

– Да не, все нормально. Песок в глаз попал.

Вертолеты шли над Багдадом. Высота была не очень большая, поэтому происходящее внизу можно было хорошо рассмотреть. Попутчиками российской съемочной группы были трое военнослужащих, один из которых достал цифровую «мыльницу» и стал снимать ролик. А поснимать было что. Точнее – особо нечего, просто альтернативы не было. Зеленые пальмовые рощи, чередующиеся с жилыми кварталами. Муравьиная возня на дорогах. Кое-где были видны следы боев. Только высота открывала некоторые секреты – в крышах некоторых домов зияли довольно большие отверстия. Места попаданий бомб и ракет. Чем ближе подлетали к центру Багдада, тем чаще попадались такие здания. У многих домов были начисто снесены верхушки, отчего было затруднительно определить первоначальную высоту строения. Горизонт, залитый солнечным светом и раскинувшийся далеко-далеко, не вдохновлял. Все те же скупые краски. В паре мест что-то дымилось. Километрах в трех параллельным курсом двигались знакомые силуэты боевых «Апачей». С такого расстояния они выглядели как радиоуправляемые игрушки…

Несколько раз вертолет просаживался вниз – то ли в воздушные ямы попадал, то ли пилоты совершали какие-то маневры. И каждый раз в животе мгновенно надувался холодный пузырь, пропадающий, правда, практически так же быстро и оставляющий после себя какое-то веселое удивление и восторг.

Со своего места Павлу была видна часть кабины пилотов и место левого стрелка. Тот сидел на своем небольшой кресле, пристегнутый к вертолету толстым фалом и держался за двойную рукоять шестиствольного минигана, готовый в любой момент вдавить гашетку и выплюнуть тучу свинца в сторону «плохих парней». Второй стрелок, словно зеркальное отражение первого, занимал позицию по правому борту.

Павел пытался анализировать свои ощущения от пережитого за последние три дня… Слишком много. Три дня в Багдаде – это слишком много. Воспоминаний останется до конца жизни. Вот с фотоаппаратом хреново вышло. Да и с записями… Жалко, конечно. Но это уже пусть телевизионщики разбираются. Мне-то чего записи… Я свой «чемодан удовольствий» получил. Братишку повидал. На войну посмотрел. Совместил приятное… с полезным. Захаров с удивлением поймал себя на мысли, что чем дальше вертолет отдалялся от базы, тем больше события, свидетелем и участником которых он стал, начали приобретать какие-то причудливые, «киношные», «голливудские» формы. Действительность стремительно деформировалась в клип, в видеоряд, в последовательный набор скриншотов, в эпизоды компьютерной игры, мозаику альтернативной реальности. И даже мысль о том, что он мог там, тогда, у бункера, кого-то убить, уже не была такой… дикой и неестественной. Наверное, это действует «военная прививка». Точно, так и есть. Он увозит с собой кусочек войны. А сама война остается… А ведь прав, черт побери, Леня. «Где-то там».

– Чего?

– А? – Павел будто очнулся, вернувшись в небо над Багдадом, в пассажирское отделение «Черного ястреба». Бойченко, сидевший напротив, спиной к пилотам, смотрел на него вопросительно.

– Ты сидишь, на меня в упор смотришь и бурчишь себе под нос…

Видеть Бойченко в метре от себя, видеть, как он открывает рот, а слышать его голос в наушниках было несколько забавно и необычно.

– А что я сказал?

– Да я не понял даже.

– Задумался наверное…

Вертолеты пошли на посадку.