Общий район

Очнулся он оттого, что звенел звонок. С закрытыми глазами нащупав кнопку, он, по приобретенной за время работы привычке, вдавил ее как можно глубже в пульт. Но звонок не прекращался. Тогда Лука открыл глаза. На численнике было 47629980. Звонок звенел, кнопка не работала. И было это похоже на конец рабочего дня: штанги колченогого станка в пролете цеха больше не дергались. От внезапно наступившей тишины у Луки заложило уши. Потом стало слышно, как вокруг затренькала, забулькала, забормотала жизнь. Маленький элеватор напротив Луки дернулся, остановился, постоял, как бы к чему-то примериваясь, и пошел. Вскоре на нем появились люди. Лука тер глаза: в них все еще был тоненький песочек сна. Люди проходили мимо, и слышалось: “Салют-салют-салют!”. Лука молча кивал головой, отвечая на приветствие, но не двигался с места. Наконец что-то вспомнил, схватился рукой за карман: оружие было на месте.

“Какая чушь! — подумал Лука. — Ведь в этом районе не крадут, это в том крали”. В этом если и украл кто-нибудь, то только он сам, Лука!

Скоро и он, все еще во власти сна, шагнул на ступеньку элеватора и смешался с уходящими, чтобы, как в потоке беженцев, покинуть здание. Что такое беженцы, Лука узнал, когда уходил из старого своего района, где произошла промышленная катастрофа, в соседний, запасной. Тогда беженцев было столько, что они лезли друг на друга и прямо через стену района, а стена была чуть ли не в половину самого высокого здания. Трудно себе представить, но большинству из них все же удалось перевалить на ту сторону.

Кто-то тронул Луку за плечо. Лука обернулся — это был мастер.

— Куда вы теперь? — в странном нетерпении спросил он.

— На живопись, — буркнул Лука первое, что пришло в голову: ему все еще очень хотелось спать.

— Какая удача! — вскричал мастер. — Неужели нам по дороге?! Вы давно рисуете? — И запрыгал рядом.

Лука поморщился, но ничего не ответил. Ему очень хотелось избавиться от этого мастера, но он решил сделать это позже и как-нибудь поизящнее. Когда они выходили из здания, то столкнулись с двумя молодыми людьми, неуверенно озиравшимися по сторонам. Эти двое выбрали для творчества ткачество и теперь искали дорогу в цех. Лука недобро усмехнулся, вспомнив о кнопке.

Всем без исключения жителям района полагалось иметь как минимум две работы: первая — для возмещения потребностей экономики, вторая — для производства художественных ценностей и удовлетворения духовных запросов населения. Даже следователь, допрашивавший Луку ночью, по вечерам ходил сочинять музыку. Сам же Лука до того, как попал под следствие, работал на стройке на первой работе и крутил ленты на районной лентопротяжке во время второй. У него был завидный опыт по части лентажа. А теперь хотел попробовать себя в живописи. Такие попытки всячески поощрялись властями.

На какое-то время на улице все перемешалось: появились кулинары, музыканты, юмористы, актеры… Нанесли мусору. Он взлетал вихрями то тут, то там, но почему-то из района не выдувался. Повсюду бесшумно сновали мальчики из службы свободного времени.

Внезапно Луку толкнул шедший сбоку мастер.

— Вы чего?.. — спросил Лука.

— Меня самого!.. — начал мастер и не договорил: страшный удар пришелся ему в спину. Тут же налетели и на Луку, сбили с ног, повалили, и он оказался под ногами несущейся куда-то толпы. Снизу эта сцена напомнила Луке некий дом во время незабываемой промышленной катастрофы: у дома подломились разом все поддерживающие его колонны. Разглядев невдалеке клетчатые брюки мастера, Лука с трудом поднялся и побежал вместе со всеми — чтобы выжить, приходилось переставлять ноги.