Общественный строй лангобардов в VI-VII веках

Ниже этих промежуточных групп стоят рабы. Они распадаются на несколько разрядов сообразно их функции и роли в хозяйстве господина: а) рабов-министериалов, б) рабов, обрабатывающих земельные участки и живущих вместе со своими семьями в отдельных дворах (massae), откуда и название servi massarii, в) домашних рабов (к которым относились также пастухи и некоторые категории ремесленников). Внутри каждого из этих разрядов различался начальствующий персонал (magistri) и подчиненные [90]. Значительная роль рабства и альдионата во времена эдикта Ротари объясняется не только ходом внутренней эволюции лангобардского общества, но и его соприкосновением с населением бывшей римской Италии. Известно, что в число альдиев вошли бывшие римские колоны и что ряды лангобардских рабов пополнялись римскими рабами. Эдикт не проводит различия между римскими и лангобардскими рабами (за исключением одного случая, который, впрочем, поддается и иному истолкованию). И те, и другие по своему фактическому положению весьма приблизились к крепостным держателям и стояли одинаково далеко как от римских рабов времен империи, так и от слабо эксплуатируемых германских рабов эпохи Тацита.

В то время как происходит это сближение фактического состояния различных групп зависимого населения, расслоение в среде свободных приводит не только к разорению и принижению одной их части, но и к возвышению другой. Наряду со старой родовой знатью, наличие которой засвидетельствовано колебаниями вергельда свободных в зависимости от их родовитости и знатности, начинает складываться новая, военно-должностная знать, выделяющаяся из массы свободных лангобардов. Многие свободные и даже некоторые вольноотпущенные вступают в дружины герцогов или частных лиц [91] и получают от них подарки [92]; женщины, которых их опекун вовлек в прелюбодеяние, коммендируются королю, становясь в прямую зависимость от главы лангобардского государства [93]. Перед нами отношения, являющиеся зародышами коммендации и бенефиция. Правда, бенефиций пока еще носит срочный характер: объекты дарения, сделанные патронами вольноотпущенного, после смерти последнего возвращаются к дарителю, точно так же, как и подарки герцога или частного лица его дружинникам или подзащитным [94]; та же участь постигает полученное в качестве дарения свободным человеком в том случае, если он захочет переселиться в другое место [95]. Срочность бенефиция по эдикту Ротари явствует из самого применения этого термина: в "бенефиций или в пользование" предоставляется нередко и движимость, например, скот [96]. Однако самое обилие дарений, наличие дружин не только у королей, но и у герцогств, а может быть, и у частных лиц [97] - все это свидетельствует о кристаллизации на противоположном полюсе лангобардского общества высшего слоя, представителей которого Ротари называет красноречивым термином "barones nostri" [98]. Эволюция социального строя лангобардов в эпоху Ротари привела к созданию предпосылок для распадения общества на два класса - зависимых держателей и эксплуатирующих их землевладельцев. И хотя пока сложились лишь предпосылки образования этих классов, тем не менее этапы пути, пройденного лангобардским обществом в этом направлении, ярко отразились и в политической структуре этого общества. Более того: здесь они выступают с особенной ясностью.

У варварских германских народов, стоящих на ступени развития, близкой к развитию лангобардов времен Ротари, часто можно наблюдать как бы две конкурирующие друг с другом силы: старинные родоплеменные учреждения и королевскую власть. У лангобардов эпохи Ротари первая значительно слабее второй, но зато и вторая расщеплена в свою очередь на две различные силы - власть короля и власть герцогов.