Общак

— А па сваим ментовс… пардон, министерским каналам никак? — с некоторым злорадством спросил Шота.

— Если бы это было возможно, мы тут сейчас с вами не сидели, — надменно ответил Урусов.

— Ну что ж, — продолжал грузинский авторитет, — я магу вам предлажит помощь. У меня есть талковый человечек в Нью-Йорке, который смог бы разузнать… Дайте точный адрес, фамилии ваших людей.

— Толковый? — усмехнулся Урусов. — Уж не Джокер ли?

И по свирепому виду Шоты понял, что попал в точку.

— Но услуга за услугу! — не удостаивая вниманием последний вопрос Урусова, заметил Шота. — Вам это не составит большого труда. У меня в последнее время возникли некоторые трения с… московскими гаишниками. Постоянно останавливают на въезде в город. Мне это все порядком надоело.

— Ясно! — с энтузиазмом отозвался Урусов и достал блокнотик из кармана кожаной косухи. — Какой у вас автомобиль? Номерные знаки?

— Джип «силвер стоун», — горделиво сообщил Шота. — Редкая марка. Вы ведь видели его.

Евгений Николаевич, все аккуратно зафиксировав, убрал блокнотик.

— С моим делом проблем не будет, батоно Шота. Запишете или так запомните? Мои люди остановились в отеле «Россия» на Брайтоне. Найти их там будет несложно. Если ваш человечек и впрямь толковый. — И он хитро подмигнул.

Глава 31

Он был готов ко всему, но такого кайфа не ожидал — так все гладко вытанцевалось. В зале вылетав Шереметьево провожающие — два хмурых пацана с наколками на пальцах, гладиаторы Максима Кайзера, — дали ему пачку зелени на расходы, сумчонку с какой-то одежонкой, сунули в лапу русско-английский разговорник и посадили в «Боинг». Маршрут, который определили Джокеру, был прост, как мозг прапорщика. Он летел до Монреаля, там его должны были встретить люди Кайзера и на машине перевезти через канадскую границу в штат Вермонт, а откуда уже на американской тачке — с другими людьми — прямиком в Нью-Йорк.

Он так умотался за последние дни, особенно после всей этой нервотрепки с побегом с зоны, что весь полет продрых в мягком кресле, даже не похавал, хотя горячую жратву носили дважды. Только проснувшись на полчасика, оттянулся с пивком — пивко было клевое: американское «Буд».

Конечно, Джокер малость робел. Все ж таки впервой было ему оказаться за границей, да не где-нибудь, а в Штатах. Кайзер строго наказал ему накануне вылета, чтоб он времени в самолете даром не терял, листал разговорник — самоучитель, восстанавливал свой английский со словарем, учил расхожие фразы, а то, говорит, там чего доброго лопухнешься, перепутаешь Бруклин с Бостоном — и тебе шандец. Полиция заметет — начнут проверять, ну и понятно что… Никакие Розенгольды не помогут. Розенгольды — это Мишка и Йоська, те самые люди Максима Кайзера, которые его встретили в Вермонте и повезли в Нью-Йорк…

А до того в Монреале, когда самолет сел и Джокер вместе с толпой пассажиров послушно выдавился сначала к резиновой багажной ленте, а потом к стойкам паспортного контроля, его прямо у стеклянной будки паспортиста взяли под охрану Боря и Шура, которые разве что не за ручку поздоровались с канадским пограничником и без проблем провели «братана», приехавшего к ним по гостевой визе на месячишко. Такова была легенда Джокера в Канаде.

Боря и Шура оказались словоохотливыми ребятами и пока они перли на «шевроле»-пикапе по классному канадскому шоссе до американского штата Вермонт, успели ему рассказать, что имеют в Канаде издательский бизнес, выпускают очень дорогие книжки по искусству… Спрошенный о своих делах, Джокер от ответа увильнул, сославшись на коммерческую тайну. По всему было видно, эти лохи ни сном ни духом не догадывались, зачем он сюда пожаловал, и не вникали.

— Та на хрен нам вникать? — простодушно объяснил сидевший за рулем Боря. — Нас попросили друганы из Нью-Йорка тебя встретить, проследить, чтоб проблем никаких на въезде не возникло, — и все. Как-то они нас выручили. Теперь мы их выручили. Иначе тут никак нельзя — без взаимной поддержки пропадешь…

— А этих Розенфельдов вы знаете? — угрюмо спросил Джокер, глядя на проносящиеся мимо поля и леса, на удивление напоминавшие стандартные российские эейзажи.

— Розенфельдов? Ты хочешь сказать — Розенгольдов? — Боря даже присвистнул. — О, это уважаемые люди. Их уважают не только на Брайтоне, но и в Майами, в Джерси, ив Бостоне. Это крутые… — Он подумал, как еще охарактеризовать уважаемых людей, но не придумал ничего путного. — Но мы с ними дел не имеем, слава аллаху. Только так, по мелочи: ты мне — я тебе. Ну как с тобой. А ты под их крыло едешь?