В питерских ресторанах сидят приезжие – местный житель здесь редкий гость. У питерцев существует особое отношение к еде. Оно трудноопределимо, связано с историческими несчастьями, сопряжено с разными психозами, в общем, питерцев в рестораны не тянет. В городе нет ни одного ресторанного критика – из шикарного прикола ресторанной критикой занимается известный кинокритик Миша Т. Особую пикантность приколу дает то обстоятельство, что Мише (об этом знают все его знакомые) абсолютно все равно, чем питаться. Рестораны Петербурга, сносные по русским меркам, никак не могут попасть в дух города – если дизайнер постарается, то повар подгадит, или публика левая, или музыка орет, или официанты спят на ходу – полного счастья нет. Зато процветает индивидуальная кулинария, причем хозяин непременно скажет за столом: «А вот в ресторане так не сделают». В пирожковых и пышечных можно перекусить на фантастическую сумму в десять-пятнадцать рублей – об этом рассказывается с торжеством победителя, сумевшего в очередной раз надуть могущественного и невидимого врага. Этот враг все время пытается подбить петербуржца на расходы – а петербуржец не поддается.
4. ЗЛОУПОТРЕБЛЯТЬАЛКОГОЛЕМ ИЛИ НЕ УПОТРЕБЛЯТЬ ЕГО ВОВСЕ
Пьющий петербуржец опасен, завязавший петербуржец – катастрофа. В эпоху гласности и перестройки многие опрометчиво сделали свой роман с алкоголем достоянием общественного мнения. То и дело с линии фронта долетали тревожные сообщения типа «митьки завязали», «Шевчук завязал». Теперь всему этому, слава Богу, конец, и личные романы с алкоголем покрылись туманом. Завязавшие выработали целую хитрую тактику безопасного присутствия при ритуальных возлияниях, пьющие перестали делать из личной распущенности философию и поэзию протеста.
5. НОСИТЬ КРУТУЮ ОДЕЖДУ, ПРОГОВАРИВАТЬСЯ ОБ ЭТОМ, ЗАМЕЧАТЬ ТАКУЮ ОДЕЖДУ НА ДРУГИХ
В Петербурге есть свои олигархи, как это ни странно (скажем, за границей вы можете встретить крутого «нового русского» со всем набором признаков – бриллиантовые перстни, игра на миллионы в рулетку, столетние вина на опохмелку и т. д., он может быть из Сибири, с Урала, с Волги, из Москвы – и НИКОГДА из Петербурга). Жена одного из местных олигархов помешана на тряпках, не пропускает ни одной коллекции. Так вот, даже среди стилистов, косметичек и массажистов она слывет круглой дурой. Четким бонтоном является поддерживать своих дизайнеров – потому что, знаете ли, «Зенит» – чемпион. Вполне процветает секонд-хенд, и не из-за бедности или скупости петербуржцев, а потому, что таким образом опять посрамляется могучий враг, пытавшийся подбить горожанина на дохлое пижонство, то есть на расход.
6. БЫТЬ ЗДОРОВЫМ И ГОВОРИТЬ ОБ ЭТОМ; БЫТЬ БОЛЬНЫМ И ЖАЛОВАТЬСЯ НА ЭТО
Дефицит йода в невской воде гарантирует отсутствие в городе здоровых жителей из-за поголовного расстройства щитовидной железы. Слабость и вялость (которые в культурном типе петербуржца сходят за утонченную интеллигентность) ставят мощный заслон на пути любых пассионарных идей и людей. Пассионарии-экстремисты вечно требуют бежать куда-то с факелом и топором, что раздражает петербуржца немилосердно. Поэтому любые разновидности фашизма неприемлемы для петербуржцев не интеллектуально, а физиологически. Другое дело – экстремистские философские сочинения, которые в большом количестве пишут питерские интеллектуалы, создания, личной безобидностью своей сравнимые с божьими коровками. Сочинения о том, как эффективнее приблизить конец света, имеют успех, полностью заменяя все реальные экстремистские действия. На этом фоне, как вы понимаете, сообщения о здоровье и болезни смотрятся несерьезно – здоровых нет, больны все, так о чем толковать. Популярны разговоры двух видов: что у такого-то известного человека на самом деле СПИД и что в прошлом году один героический петербуржец хитрым способом излечился от насморка (да будет вам известно – насморк есть национальная неизлечимая болезнь Петербурга).
7. МНОГО РАБОТАТЬ ИЛИ ВООБЩЕ НЕ РАБОТАТЬ