Общая тетрадь

«Дядюшкин сон», знаменитая и довольно заигранная повесть Достоевского, давно стала уже чем-то вроде «раскрученного бренда», так что о постановке этого произведения в нашем городе вполне можно воскликнуть: «Теперь и в Петербурге!» В столице «Дядюшкин сон» идет и в театре имени Вахтангова (Этуш и Аронова), и в «Театре Модернъ» (Зельдин и Тенякова). Причина общеизвестна – две солидные возрастные роли, женская и мужская. Репертуарный голод по этой части обычно приводит к французским и английским (реже итальянским, еще реже румынским) драмоделам, но в академических театрах принято глушить публику классикой, а не скармливать буржуазные финтифлюшки по две штуки за сезон. А классики у нас обычно писали хорошие возрастные роли второго плана. Персонажи первого ряда, герои, в редких случаях достигают возрастной планки в пятьдесят лет (именно 50 лет героине «Леса» Островского, помещице Гурмыжской, и ее притязания на юношу Буланова оценены явно как непристойные).

В «Дядюшкином сне» же все по этой части в порядке и самим автором заявлено, что дядюшка князь очень стар, а у Марьи Александровны, первой дамы Мордасова и двигателя сюжета, взрослая дочь. Хотя у Олега Басилашвили (князь) и у Алисы Фрейндлих (Москалева) нет еще психофизики старости, и возраст героев для них – условия игры, не больше. Тема физического распада белкового тела для зрителя так и останется просто шуткой, завязкой интриги. Ведь уморительный водевильный чудачок в черном парике и усах, чуть вытягивающий ногу, якобы не сгибающуюся в колене, с проказливыми светлыми глазами и знакомыми с детства интонациями, как бы приглашающими не принимать себя всерьез, – Басилашвили-князь – вряд ли может быть иллюстрацией того князя, каким он предстает по воле автора. Дряхлая развалина, человеческая руина, маразматик? Не верю! Басилашвили на свой лад полон какой-то забавной, играющей в нем жизни, а потому идея выйти за него замуж, которую и развивает в своей гордой дочери Москалева, не представляется такой уж чудовищной.

Совершенно непонятно, почему бы не выйти замуж за Басилашвили, даже если он держит ногу, не сгибая, и носит черный паричок?

Но это я так, журчу в увертюре.

Понятно, что зритель идет смотреть «Дядюшкин сон» из-за Фрейндлих и Басилашвили, зритель желает ознакомиться с высоким классом актерской игры, а также втайне, очевидно, мечтает оказаться на спиритическом сеансе и вызвать дух старого товстоноговского БДТ. И действительно, словно бы иногда в постановке Темура Чхеидзе что-то такое и промелькивает… проскальзывает что-то… эта обстоятельность сценографии, эти музыкальные шкатулки, керосиновые лампы, самовары, столики с полной чайной выкладкой… холщовые занавеси и драпри серого шелка, так идущие Петербургу, а уж тем более академической сцене (Эмиль Капелюш)… неспешные ритмы рассказа, подробная бутафория, детальная игра…

Кроме того, могу и специально указать еще одного фигуранта (кроме Фрейндлих и Басилашвили, о которых мы и без того будем твердить всю дорогу), благодаря которому в новом «Дядюшкином сне» мерещится нам тень старого БДТ, – вот, извольте любить и жаловать, артист Евгений Чудаков (Афанасий Матвеевич). Телезритель знает его по отлично сыгранной роли старого следователя Ивана Беляева («Тайны следствия»). Театралы помнят небольшие роли Чудакова в товстоноговском БДТ. Небольшие потому, что в первый ряд было никаким образом не пробиться – там плотно стояли зубры и бизоны. Многих славных артистов БДТ, которые могли бы в иных обстоятельствах, при менее жестокой конкуренции, стать «первачами», постигла судьба мастеров эпизода – здесь и Георгий Штиль, и Борис Рыжухин, и Владимир Козлов, и Изиль Заблудовский, и Борис Лескин, и Иван Пальму… Иных уж нет, а кое-кто держится молодцом, создавая и поныне славу «старой гвардии» БДТ, ведь никакая гвардия не состоит из одних генералов, в ней должны быть и капитаны, и даже рядовые. Говорю так из теплого чувства к «старым гвардейцам», к умельцам выйти в маленькой роли на пять минут и сделать ее достойно и красиво, к тем, кто смиренно принял свою судьбу и сохранил честь профессии.

Чудаков – актер в своем роде замечательный: мягкий, правдивый, добродушный, с живыми комедийно-лирическими интонациями. Он играет злосчастного, затюканного мужа кавалер-дамы Москалевой, простого, изруганного, забитого мужичонку, рохлю, тюху, недотепу. У Чудакова всего два крупных эпизода – первый, когда его приволакивают из деревни по приказу жены (приволакивают буквально, закатав в коврик, красного, всклокоченного, только из бани) и устраивают выволочку, и второй, когда на вечеринке в честь помолвки происходит заключительный скандал и он, бедолага, оказывается по скудоумию невольным предателем своей страшной супруги.