Общая теория чистого снеха. Параметры

Стал на карачки и давай по всему полу окружности, круги и кружки вырисовывать. Дело пошло. Освоил мало-помалу всю каноническую живопись: солнце там, голубей, миру-мир и прочую пионерию. На классиках в углу его чёрт какой-то останавливает и говорит: «Ты в натуре попался, Хома! Нефиг было из круга выходить!».

Хома тогда и вправду отвлёкся, глядит, а по сторонам уже в самом деле ни окон, ни дверей, полна горница гостей. Упыри там, нетопыри и прочие какие-то нетрудоспособные всюду вихляются. Два каких-то левых на его компе в денди режутся.

- Не, ну вы чё!!! - рванулся подрезанной птицей весь себя изнутри Хома. - Вещь серьёзная, на ей астрогидропонимику можно исследовать или в старкрафт нарезать, а они - денди!

Но ни фига, поздно уже было рваться. Потому что красавица его из гроба вышла и говорит: «А где ВИЙ? Двое дуйте за ним! А то без него тут никак с этим балбесом не справиться».

Ну философ Хома видит - делать нечего. Сел потихоньку в сторонку, присмирел, покурил уже много совсем, как перед смертью. Так и так, думает, пропадать - и мне и косым.

Поначалу-то вроде поправило, и все эти хари мерзкие, что его окружали, даже улыбаться вроде уже стали не так кровожадно. Но тут прилетел ВИЙ.

Великий Икспериментатор и Йог.

Весь худой - одни веки, а удолбанный ужас как! Полностью в астрале и пошевельнуться ему даже в лом. У Хомы аж трубу затрясло на губе.

А жена его и говорит: «Вот, пожалуйста - "иксперимент"! Говорит, что не любит меня!»

А тот ВИЙ тогда как загудит: «Это что тут, бля, за экскремент! Подымите мне веки! Хочу взглянуть в глаза этой падлы и сволочи!»

То есть значит это он подвязается научить философа Хому Родину любить.

Ну тут ребята помогли, веки всем скопом приподняли, а ВИЙ говорит:

- О! Да это ж философ Хома! Ёлын хуй!

Он же, говорит, нормальный чувак, философ и все дела. Мы с ним вместе гомункулус выдумаем. Но потом. А пока ты уж друг не еби мозги себе и окружающим, если взялся за гуж. Хуй поймёшь вас философов: жена-красавица, за его в гроб дурака готова лечь, а они всё единство с борьбой противоположностей перетрахивают. Короче, заберите у него все лишние косые, что он себе прихамырил, нам там на три недели хватит нахапаться, а ему выдайте жену и пиздец.

И как грянуло это «Пиздец!», так Хома и отключился полностью с перехапки. И конец фильма. Потому что весь следующий день его жена от перехапки откачивала, а на третью ночь они уже на чьей-то хате прописывались и закатали там сгоряча такой шведский синдром, что цензура этого уже ни хуя не пропустила и не стала детям до шестнадцати показывать.

Распутин

Едем далее, если не научился шутить...

"Роу-роу Рос-Путин...", залихватски беренькала в сквозную ушам немецко-германская музыка почитателей одного малоизвестного татаро-монгольского захватчика. Серёга плясал с банкой "кофе сгущённого" в обнимку среди комнаты, оттаптывая во всю душу дырявые, возможно, от хореографических как раз его склонностей, приспущенных до щиколоток носках.

Наш чувак возлежал среди жён, словно персидский шах в сокращённом до минимума гареме, и дул в трубу разноцветные мыльные пузыри, которые, как казалось ему, превращались в уникальные своими пространствами и заодно временами вселенные-миры, которые улетали хер знает куда к потолку и жили там совершенно уже непонятной ему своей автономной жизнью. Телевизор молчал.

Деффки, очень красивые - кровь с наваренным молоком - обои две простирались в неге кола него и замечали вокруг вообще мало что...

Чувак спымал себя на том, что ему нестерпимо хочется фсунуть как только возможно скорей, одной из, и можно даже любой из тех жён. Спасли его от такой опрометчивости сразу титры наступившего вдруг кинофильма от известного итальянского режиссёра: "Private Home Video... presents... Rasputin..."

Синдерей

А тут как на грех у Тимохи война – тапки растаяли. Тимоха, не плачь – срань то те тапки твои, не горюй, вытри нос! Это хуй в заднице выглядит смешно, а транвай от тралейбуса мы с тобою ещё отличим. По рогам? Не, тут хуй. По каким там рогам, когда у них впихано самое разное. Поехали путешествовать с тобою сквозь строй, в страну жёстко-безжалостных компостеров. Там и сравним, чтобы знать… чтобы знать… чтобы знать…

Путешествие первое. Жёлтый транвай.