Обрученные с Севером

День выдался суматошным; к восьми утра прилетели два вертолета со столичными журналистами. Все понимали, что это неизбежность, однако такую «подарочную» погоду было отчаянно жаль тратить на интервью и разговоры. Да и люди, приехавшие из душной Москвы делать свои репортажи, скорее всего, так и не поняли, в каких реальных условиях нам приходилось работать и почему под глазами у встречающих их людей залегли темные тени. В тот день Земля Франца- Иосифа действительно напоминала какой‑то экзотический курорт: кристально–ясное в нереальную синеву небо, совсем не по–полярному ласковое солнце, журчащие ручейки, тонкий пьянящий запах цветущих трав и влажного мха, все это так не похоже на то, что мы видели на протяжении двух последних недель!

Нам, конечно, очень хотелось, чтобы с помощью журналистов поиски экспедиции Г. Л. Брусилова стали нужны кому‑то еще, кроме нас Мероприятия подобного исторического значения должны проводиться при серьезном финансировании и поддержке государства. Мы же, за исключением неоценимой помощи авиации ФСБ России, собирались на собственные средства и помощь друзей. Снаряжение, почти как у Альбанова, нередко делали буквально на коленках! Впрочем, чему удивляться? «В тысячу раз лучше было бы пойти на разорение в Нью–Йорке, чем взять на себя страшную ответственность отправиться в Антарктику, отказавшись от какою‑нибудь предмета снаряжения, необходимого для безопасности участников, как бы дорою он ни стоил. Сбор денег для полярных экспедиций — всегда трудная задача. Мне не случалось встретить исследователя, который не разорился бы либо не был близок к разорению». Эти слова в 1928 году написал в своем дневнике знаменитый американский исследователь Антарктиды Ричард Эвелин Бэрд. А вот описание сборов в полярную экспедицию Роберта Фолкона Скотта: «Организуя эту экспедицию, Скотт должен был действовать как моряк, купец, ученый, администратор и нищий, просящий подаяния. Грустно сознавать, что ему пришлось потратить так мною времени на сбор фунтов и шиллингов» [65]. Из воспоминаний Эванса [66], участника антарктической экспедиции Скотта: «Наги начальник с несомненным удовольствием пустился в плаванье на «Терра Нове», которое, хотя и обещало быть более длительным, избавило его от коммерческих дел и от болтовни множества господ, радовавшихся встрече с ним до тех пор, пока он не пускал шапку по кругу и не начинался этот отвратительный сбор денег» [67]. Что здесь уже говорить о том, как и на какие средства осуществлялись отечественные экспедиции Брусилова и Седова.

Как бы там ни было, по фантастическому ли схождению звезд или в награду за самоотверженность, но своей цели мы достигли. Наша экспедиция дала ценный научный результат, став, пожалуй, одной из самых значительных в историческом плане за последние десятилетия в Арктике. А не это ли главное?

Беглые интервью у базового лагеря, и мы перелетаем на место основных находок. За штурвалом головного вертолета живая легенда — генерал–лейтенант авиации, начальник Управления авиации Федеральной службы безопасности Российской Федерации Николай Федорович Гаврилок. В 2002 году он был удостоен звания Герой Российской Федерации с формулировкой «за мужество и героизм, проявленные при выполнении специального задания». Что это было за «специальное задание», знает очень узкий круг людей, но военный летчик–снайпер, девять лет воевавший в небе над Афганистаном, летчик–испытатель 1 класса, человек, посадивший Ми-8 на оба полюса земли, оказался на Земле Франца–Иосифа совсем не случайно. Когда мы обратились к нему с просьбой оказать содействие нашей экспедиции, ответ последовал однозначно и незамедлительно: чем смогу — помогу. Николай Федорович тоже в свое время читал каверинские «Два капитана», а уж когда мы привезли ему книгу Альбанова, загорелся не на шутку. Так мы познакомились с замечательным человеком, а наша экспедиция получила надежного союзника.