Обрученные с Севером

Новая находка еще больше добавила нам энтузиазма. Фирновый снег [63] во всех окрестных ложбинах был полностью расчищен всего за несколько дней. Результатом этой трудоемкой работы стала находка почти целой тетради с дневниковыми записями. Написана она тем же почерком, что и отдельный листок и, судя по датам, тоже еще на судне. Большинство страниц хорошо сохранившееся и вполне читаемое. Арктика, забирая у человечества самых смелых и настойчивых, иногда запоздало платит по счетам, возвращая хоть частицу того, ради чего погибали ее исследователи. Невероятно, но факт, что бумага столько лет хранила частичку жизни этих людей, протянула тонкую нить к великому прошлому.

О чем думали они, эти смелые и отчаянные люди, уходя под завывание беспощадной вьюги со своего обессилевшего, но пока еще крепкого корабля в снежно–ледяное никуда. Ведь у них с собой не было ни настоящей карты, ни точных приборов определения своего местонахождения. У них даже не было сколько‑нибудь внятного плана спасения себя и тех своих товарищей, оставшихся на судне и ожидающих помощи, чью судьбу едва ли когда‑нибудь возможно будет отследить.

Валериан Альбанов — сильный, волевой и мужественный человек, вот их последняя зацепка за жизнь, единственный шанс быть спасенными. Он штурман, знающий дорогу, выведет всех к земле, а если остаться, то на судне ждет мучительная смерть от голода и морозов. Возможно, именно так думали те, кто уходил с корабля 10 апреля 1914 года. Ну, а те, кто оставался, на что надеялись они? Георгий Брусилов настойчиво убеждал экипаж, что если повезет, то в том же году «Св. Анна» должна будет освободиться от сковывающих ее льдов где‑то у берегов Гренландии. С уходом половины команды на остальных провизии должно хватить. Если же все пойдет не так, то на исходе лета можно будет также предпринять пеший поход к земле, взяв с собой спасательную шлюпку. В конце концов, на судне можно было еще как‑то жить, а если повезет с охотой, то можно протянуть еще одну, уже третью, зимовку, пусть в холодном, теперь уже ненадежном, но все‑таки доме.

Сначала решили уходить почти все, потом почти все решили остаться и так до последнего дня, до последней минуты расставания со «Св. Анной». «Каждый выбирает для себя женщину, религию, дорогу…»

Немаловажными в принятии решения многих были личностные качества штурмана и капитана. У каждого были свои достоинства и недостатки, но оба они были настоящими лидерами. Только лейтенанта Брусилова еще тяготил груз ответственности перед финансировавшими экспедицию родственниками. Оставить судно он полагал только в самом крайнем случае, честь офицера не позволяла поступить иначе. Команду же он не держал: уходили и оставались все на добровольных началах, о чем им сделана собственноручная запись в сопроводительном письме, которое он передал штурману при расставании.

В январе 1914 года на сыром, промерзшем насквозь судне, ежась от холода перед чадящей остатками медвежьего жира коптилкой, горстка голодных людей задавалась вопросом, как поступить правильно. Можно ли выдержать все те терзающие душу сомнения, которые мучили их столько месяцев? И можно ли понять их, сидя дома в мягком кресле с кружкой горячего кофе? Думаю, едва ли.

Но здесь, на далекой Земле Франца–Иосифа, где почти век назад разыгралась эта трагедия, наиболее остро ощущается связь времен, и, пользуясь этим, я упорно стараюсь постичь этих людей. Будто и не было вовсе этого сумасшедшего столетия. Здесь же все осталось по–прежнему! Все те же скалы, покрытые сединой снежных шапок, то же беспокойное синее море, то же надсадное небо, те же мертвые камни, и, кажется, что если закрыть глаза и прислушаться, то услышишь шаги уставших, измученных людей, идущих навстречу Надежде!

1 августа 2010 года.

09:30. Наконец‑то прояснело, и над побережьем засуетились заполошные чайки, наши операторы начали готовиться к очередной вертолетной съемке. Военные пилоты подтвердили вылет, и через полтора часа Ми-8 со съемочной группой уже скрылся за куполом ледника.