Обретение Энкиду

Две другие педагогические дамы переглянулись между собою и прыснули. Коммунистка побагровела. Вложила микрофон в черную коленкоровую сумку, похожую на футляр от армейского прибора обнаружения боевых отравляющих веществ.

Прошипела:

- Здесь происходит глумление!

- Отнюдь, сударыня, - молвил Ицхак.

Коммунистка тряхнула растрепанными желтыми волосами и резко бросила:

- Я ухожу! Я видела предостаточно! Народ будет оповещен обо всех тех непотребствах и бесчинствах, которые... И пусть ваш холуй проводит меня к выходу!

- Здесь нет холуев, сударыня, - еще вежливее ответил ей Ицхак. Только сотрудники.

- Какая разница! - рявкнула коммунистка. И, вильнув крепкой попкой в кожаной мини-юбке, направилась прочь по коридору. Тяжелая сумка била ее по бедру.

Я посмотрел ей вслед, но провожать почему-то не захотел.

Самописец вычертил на ватмане несколько кривых и умер. Вскоре на лестнице послышалась возня. Ицхак подбежал - ловить даму, буде та упадет.

Дама благополучно одолела последнюю ступеньку и вывалилась в помещение лаборатории. Она была очень красна.

Одернув платье, она подошла к ватману. Уставилась на кривые.

- Что вас интересовало? - спросил Ицхак. - Как видите, здесь имеются пики и впадины, характеризующие положительные и отрицательные показатели интересующего вас процесса в его динамическом развитии...

Дама сердито спросила:

- Что значит - "в динамическом развитии"?

- На горизонтальной оси мы традиционно откладываем временные интервалы... Вертикальная характеризует сам процесс.

- А...

Дама, проявив неожиданную сметку, поняла. Приблизила лицо к графику. Хмыкнула. Остальные дамы обступили ее. Поизучав график - потом оказалось, что даму интересовало финансирование детских дошкольных учреждений на ближайший квартал - дамы воззрились на Ицхака куда более приветливо.

- Я могу это взять? - спросила дама-экспериментатор. И, не дожидаясь ответа, потянулась к ватманскому листу.

Ицхак только склонил голову.

Дама выдернула лист и ловко свернула его в трубку.

Ицхак направился к выходу. Открыл дверь.

- Если у вас больше нет вопросов, господа...

- Все, что мы здесь увидели, чрезвычайно любопытно, - сказала другая педагогическая дама. - И, возможно, имеет большой практический смысл. Однако это не снимает главной проблемы: проблемы соблюдения приличий. Нельзя ли как-нибудь оградить... от обозрения... жопу?

- Сударыня, - терпеливо сказал Ицхак, - жопа должна быть подставлена всем ветрам. Это одно из основных условий. Без этого прогноз может многое потерять в точности.

- А может, и пес с ней, с точностью? - спросила самая молчаливая из трех дам. Судя по ее виду, она была кем-то вроде завхоза. - Моральный облик, знаете ли, дороже...

- В таком случае, мы сталкиваемся с неразрешимой проблемой... - начал было я. Мне захотелось поучаствовать в разговоре.

- Неразрешимых проблем не бывает, - брякнул представитель эксплуатирующей организации.

Девица в пушистом свитере подошла к Ицхаку и молча, очень крепко пожала ему руку. Ицхак ухмыльнулся ей. Она с каменным видом повернулась и направилась к выходу.

Ицхак по очереди обменялся рукопожатием со всеми пиджаками. Толстяк из "Курьера" хлопнул его по спине и ободряюще кивнул. Ему здесь понравилось, я видел. Крепко сбитый паренек из "Обсервера" сложил глиняные таблички в холщовые карманы, свернул и убрал в фирменный портфель с жесткими стенками. Высокомерно кивнул Ицхаку, а на меня вообще не обратил внимания.

Всей толпой мы направились к выходу. В темных коридорах наткнулись на коммунистку. Она безнадежно заблудилась и теперь плутала по башне, уныло дергая то одну, то другую запертую дверь.

Наконец, гости покинули "Энкиду прорицейшн". Ицхак вытер пот со лба.

- Ты молодец, - сказал я.

Он улыбнулся.

- Ты просто гений, - добавил я.

А бывшая золотая медалистка Аннини робко спросила:

- Они насовсем ушли?

- Нет, - сказал Ицхак. И повалился на диван. - Ребята, давайте звякнем Буллиту и надеремся все вместе, как сволочи?..

Я проснулся среди ночи оттого, что страшно хотел пить. Простонал, мотнул головой по подушке - туда, сюда. В диванном валике скрипнули влажноватые стружки. Я взбил ногами скомканное непостижимым образом одеяло и слабо позвал Мурзика.

Тот спал крепким, безмятежным сном и даже не пошевелился.

Обычно мой раб устраивался спать возле моего дивана на полу - вернее, на вытертой циновке. Не такой уж я кровосос, чтоб человека на голом полу держать. Я ему даже старый плед позволил брать. Кстати, Мурзик был вполне доволен. В бараке он вообще на досках спал, а случись перебор крутых - так и вовсе под нарами. Это мне сам Мурзик простодушно рассказывал.

Простертый в бессилии, я дотянулся до палки, какой обычно задергиваю шторы, уцепил ее пальцами и потыкал в бесформенную черную массу на полу. Масса дернулась и обрела форму Мурзика.

- А? - нелепо вскрикнул мой раб.

- Воды! - потребовал я. - С лимонным соком!.. Живо, ты!..