Обретая надежду (ЛП)

Я не привыкла желать кого-то физически и быть неспособной хотя бы попытаться раздеть его. Я беспокойна, возбуждена и раздражена.

Вот на что похожа безответная похоть.

Я не в восторге от этого

Это будет долгая, неуютная ночь.

БЕН

Если бы кто-нибудь сказал мне, что однажды я выйду на сцену и буду играть на гитаре перед стадионом кричащих фанатов, в то время как мой младший брат поглаживает микрофонную стойку, словно это его член, я бы сказал им, что они сумасшедшие.

И все же…

Мое сердце колотится, кровь, словно оживает от электрического импульса, а на душе легче, чем когда-либо за последние годы. Рискую показаться кощунственным, но это чувство почти духовное.

Пока я наигрываю последние несколько аккордов к их заключительной песне, Райдер сходит с ума на барабанах позади меня, а Итан выбивает дерьмо из своей бас-гитары, и да, мой брат заводит фанатов, я смеюсь. Сильно.

Огни сцены гаснут, и мы погружаемся в темноту, когда толпа взрывается.

— Отличное гребаное шоу, чувак! — Джесайя, мой брат, врезается в меня и обнимает потными руками, зажимая гитару между нами. — Ты надрал всем задницу!

Обнимаю его в ответ, все еще смеясь, потому что не могу поверить, что это было так весело. Я так не играл с… ну, я никогда так не играл. После нескольких недель разучивания песен я решил, что выйду на сцену и внесу свой вклад, чтобы помочь моему брату. Никогда не ожидал, что музыка захватит меня до такой степени, что потеряюсь в ней.

Итан с важным видом подходит ко мне, убирая с лица мокрые от пота лохматые волосы.

— Ты сдерживался на репетициях. Срань господня… упс, я имею в виду… нечестивый трах?

Я хлопаю его по плечу, передавая гитару технику.

— Я не осознавал, что сдерживаюсь. Просто оставил все это на сцене.

— Рад, что ты это сделал! Это было потрясающе! — говорит Итан, когда мы уходим со сцены.

Я весь в поту и беру предложенное полотенце, чтобы вытереть лицо и голову. Поднимаю подбородок в сторону Райдера, когда он спускается с барабанных стоек.

Он без рубашки и такой же потный, как и все мы. Потом поднимает руку, чтобы дать пять.

— Лучшее шоу, которое я когда-либо играл!

— Это было очень весело. — Я не могу перестать улыбаться. Чувствую себя освобожденным или обновленным — не знаю, но мне нравится это чувство.

Райдер вытирает лицо полотенцем и делает большой глоток воды.

— Не говори Крису, но он мог бы кое-чему поучиться у тебя. Те соло, которые ты сыграл, затмили его.

Я собираюсь ответить, когда его девушка, Джейд, подходит ближе, и все внимание парня переключается на нее. То, что начинается как простое объятие, заканчивается тем, что Райдер поднимает девушку от земли, и его лицо исчезает за завесой густых вьющихся волос, когда он утыкается носом в ее шею. Я отворачиваюсь, чтобы дать им уединение — только для того, чтобы увидеть язык моего брата во рту его жены. Чувствуя, что нет безопасного места для моего взгляда, я нахожу свою дочь Эллиот за столом, сидящую с подругой Бетани, Эшли, которая одета как воплощение рок-н-ролльной фанатки.

Когда Эшли появилась сегодня вечером, мне потребовались все мои силы, чтобы не пялиться на ее длинные загорелые ноги, которые выглядели такими гладкими, что отражали свет. Ее мини-юбка с принтом зебры и красная майка были удивительным зрелищем, и я обнаружил, что смотрю в основном в пол, чтобы не пялиться.

К счастью, со своего наблюдательного пункта я почти не могу видеть ее, кроме ее ярко-светлых волос, так как в настоящее время ее блокирует Итан, который протискивается ближе к ней. Сжимаю челюсть, и изо всех сил стараюсь не обращать на них внимания, пока иду к Эллиот. Она спрыгивает со своего стула, и я подхватываю ее на руки, поворачиваясь спиной к Эшли и Итану.

— Хорошая работа, папа… Фу, ты весь потный!

Я трусь щекой о ее щеку, заставляя ее взвизгнуть, и мы оба смеемся.

— Готова вернуться в отель?

Ее большие карие глаза, которые так напоминают мне ее мать, смотрят на меня снизу вверх.

— А мы не можем пойти на афтепати?

Я опускаю ее на землю, затем сажусь на корточки, чтобы быть на одном с ней уровне.

— Дорогая, это для взрослых.

— О. — Она хмурится. — А ты пойдешь?

— Нет. — Даже, несмотря на то, что Джэс клянется, что он больше не та неконтролируемая рок-звезда, какой был когда-то, что-то подсказывает мне, что его афтепати по-прежнему имеют рейтинг PG-13¹ в лучшем случае.

— Но ты же взрослый.

— Да, но только потому, что могу пойти, не значит, что я должен. — Я не упоминаю тонкости своей работы. Вечеринка, на которой может быть все, что угодно, от стриптизерш до проституток и просто отчаявшихся фанаток, выпивка и, возможно, наркотики — это не та среда, в которой должен находиться пастор церкви. — Я устал, и мы рано утром уезжаем в Аризону.

— В Аризоне скучно. — Она надувает губы.

После нескольких дней в Лос-Анджелесе и обращения со мной как со знаменитостью я понимаю ее точку зрения, но все же. Потом хватаю дочь за руку и направляюсь в гримерку, чтобы забрать свои вещи.

Она тянет меня за руку.

— Подожди, я должна попрощаться с Эшли.