Образок

Но день шел своим чередом, срок родов приблизился. Страшные мысли пришлось жесткой рукой отогнать. Наташа решительно заплела косички и пошла завтракать.

К вечеру начался снег. В середине марта снег идет нечасто, но тут небеса разверзлись. Такого Наташа еще никогда не видела. Снег не падал, кружась и заметая; не валил хлопьями; не летел колючим шлейфом вместе с поземкой; не сыпался с неба шариками белой манки. Мелкий снег шел и шел, не переставая, с огромной скоростью, без каких-либо промежутков; шел как дождь. Это был настоящий снежный ливень. «Ночью я рожу», – подумала Наташа.

Схватки разбудили ее около часу ночи. Наташа постучала в ординаторскую, там спала дежурная команда. Акушерка Таня откликнулась первой: «Походи, вон, по коридору, быстрей дело пойдет». Таня, опровергая теорию вероятности, была известна тем, что в ее дежурство рождались только девочки. «И что – ни разу ни одного мальчика?» – изумилась Наташа. «Ни одного, – был ответ. – Таня только и мечтает до пенсии успеть мальчика принять».

Схватки усиливались, стали невыносимыми. Наташу уложили на кресло, но роды никак не начинались. Наташа кричала. «Чего шумишь, – увещевала ее Таня, – не первого ведь рожаешь».

Что было дальше, Наташа помнила плохо. Чувство жизни вернулось, когда внутри стало очень горячо и легко, а одновременно с этим прямо на Наташин живот рыбкой спланировал младенец.

«Девочка?» – на всякий случай спросила Наташа.

«А ты как думаешь?» – огрызнулась акушерка Таня и пошла мыть ребенка.

Наташу тоже помыли и зашили: лопнул шов на старом разрезе от первых родов. Шили по-живому, без заморозки, но это жалкое покалывание, подумала Наташа, и болью-то не назовешь.

На подходе была новая роженица, Наташу перевели на каталку и вывезли в коридор. А через пару минут рядом с Наташей – справа, в ногах – примостили запеленутого ребенка.

Девочка лежала очень тихо. И хотя Наташа не видела ее лица, казалось, что она молча озирается по сторонам.

«Говорят, они видят все наоборот», – вспомнила Наташа и огорчилась, что так и не удосужилась до родов узнать подробности. А ведь роды-то, действительно, не первые.

Девочка была с волосами, но такими светлыми, что казалась лысенькой. Лишь на самой макушке, пучком, рос заметный блондинистый «конский хвостик» – штук десять длинных волосинок. Почему-то Наташе он очень понравился: показался особой метой.

«Ну, что, Анюсь, ты как?» – шепотом спросила Наташа. Девочка причмокнула, и Наташа тихонько погладила ее по голове.

Ронька

Арсению и Анне

Собака появилась у нас в доме от моей бесхребетности. В начале сентября, когда отмечали день рождения сына – вообще родился он в августе, но народ тогда собрать непросто – он пришел со двора в слезах и выкрикнул: «Там в сумке принесли щенков. Если не возьмешь сейчас, завтра принесу любого!» Вызов я приняла, а тылы мои были неприкрыты: муж и свекровь только что надолго уехали в США – в первую официально разрешенную поездку по частным приглашениям. Началась перестройка, страна вдохновенно качала «насос разрядки».

Сын тоже предоставил мне определенную степень свободы: сводилась она к тому, что мне было предложено участвовать в выборе собаки. Щенков принес в хозяйственной сумке толстый неразговорчивый парень. Сообщил, что это тибетские терьеры, родились «не в подворотне» и цена им двадцать пять рублей. По тем временам немало. Ровно столько, сколько стоила первая электронная игра «Ну, погоди!», которую я так и не купила сыну, несмотря на его страстные просьбы. Мучимая застарелым раскаянием, я указала на щенка, который взобрался на спины притихших родственников, скатился вниз и беззастенчиво напустил лужу. «Самый энергичный», – согласился сын и вынул собаку. А я, представляя лицо вернувшегося из поездки мужа, с ощущением легкого холодка в подреберьи побрела к лифту.

Щенок был черный с коричневыми лапами и бровями, лобастый, с крошечными поросячьими ушками. Вечером, когда пришли гости – человек двадцать пять: друзья сына и мои подруги с детьми, мы его закрыли в пустой комнате. Однако узнав, что в квартире есть собака, дети стайками врывались в темную комнату к ошалевшему щенку, борясь за право его погладить. «У собаки будет стресс, и она вырастет истеричной», – припечатала одна из моих подруг. Кто бы тогда знал, как она окажется права!

* * *

На следующий день мы вызвали ветеринара. Он постановил, что щенку примерно месяц, это девочка, а вот по поводу тибетского терьера выразил сомнение: собака была абсолютно гладкошерстная.

В доме напротив жили артисты цирка, и как-то меня со щенком за пазухой остановила ярко одетая женщина. Один глаз у нее сильно косил. «Вы не видели моего номера с упряжкой собак?» – спросила она басом. Номера я не видела, но к щенку она расположилась и дала ряд советов по его воспитанию: не брать его в постель, как бы ни просил; до полугода на улице не гулять – чтобы не подцепил заразу; советских прививок не делать – чтобы не помер. Я послушалась: за ее спиной стояла упряжка, а у меня это первый щенок в жизни.